Собрав командиров взводов, я стал разрабатывать с ними план атаки.
Может, запросить артподдержку, предложил Кукушкин. Здание высокое, корректировщику батареи оно должно быть видно, так пусть накроют его гаубицами.
Разрушать памятник архитектуры, переживший недавнюю борьбу с религией, очень не хотелось. Кстати, в этом небольшом городе, с населением всего пятнадцать тысяч человек, насчитывалось с десяток каменных церквей, хотя наверняка большинство из них было закрыто. Впрочем, разрушить его не так-то и просто.
Нет, отклонил я предложение младлея. Эти стены 105-миллиметровые снаряды не возьмут. Придется брать штурмом. В принципе, ничего сложного. Согласно донесениям, там засело не больше пяти-шести фрицев. Установим пулеметы в ближайших зданиях и не дадим им даже носа высунуть оттуда.
Исправных пулеметов, относительно свободных и снабженных боекомплектом, нашлось целых шесть штук. Остальные были очень нужны на других участках, и снимать их оттуда не стоило, да и полдюжины вполне достаточно. Из тыла к нам все время приносили новые ящики с боеприпасами, так что патроны можно было не экономить. Пулеметчики держали под прицелом окна храма и придела, стреляя, как только замечали малейшее шевеление. Два ротных миномета засыпали минами подходы к храму. Вряд ли они могли нанести какой-нибудь ущерб немцам, но такая задача им и не ставилась. Дымом от взрывов мин заволокло окна, ограничивая фрицам обзор, а большего и не требовалось.
Исправных пулеметов, относительно свободных и снабженных боекомплектом, нашлось целых шесть штук. Остальные были очень нужны на других участках, и снимать их оттуда не стоило, да и полдюжины вполне достаточно. Из тыла к нам все время приносили новые ящики с боеприпасами, так что патроны можно было не экономить. Пулеметчики держали под прицелом окна храма и придела, стреляя, как только замечали малейшее шевеление. Два ротных миномета засыпали минами подходы к храму. Вряд ли они могли нанести какой-нибудь ущерб немцам, но такая задача им и не ставилась. Дымом от взрывов мин заволокло окна, ограничивая фрицам обзор, а большего и не требовалось.
Под таким прикрытием десяток красноармейцев смогли подбежать к церкви. Минометный обстрел прекратился, но пулеметы продолжали строчить, перейдя на огонь длинными очередями. Окна были закрыты решетками, но подойдя к ним вплотную, бойцы смогли забросить в них гранаты. Сержант, руководивший штурмом, помахал над головой руками, подавая знак пулеметчикам, чтобы они прекратили огонь. Примерно полминуты ничего не происходило, но, судя по всему, сержант вел переговоры с оставшимися в живых немцами. Скорее всего, его лексикон ограничивался простейшими фразами, но этого оказалось достаточно. Сначала медленно открылась дверь придела, и оттуда на четвереньках выползла серая фигура немца. В бинокль мне было видно, что он весь вымазан в крови, и наверняка не только в чужой. Затем из другой двери, ведущей уже в основное здание церкви, вывалилась тушка второго немца, тоже явно не похожего на целого и невредимого.
Заходить внутрь сержант пока не спешил. Сначала внутрь полетела очередная партия гранат, а уже потом туда ворвались бойцы с автоматами. К счастью, никаких сюрпризов там не осталось, и вскоре в этом важном опорном пункте расположились наши пулеметчики.
Между тем наладилась ситуация и на левом фланге. Второй роте пришлось атаковать площадь, на которой находилось сразу два храма, чьи ступенчатые силуэты возвышались над домами метрах в трехстах от нас. Однако, после того как артиллерия подавила последний вражеский пулемет, немцы не стали там задерживаться и отошли.
Третьей роте, продвигавшейся справа от нас, пока еще не удалось завладеть мостом, но зато она могла держать под прицелом все подходы к нему. Так что фрицы не могли ни получить подкрепления с того берега, ни отступить.
Безысходность ситуации стала для противника очевидной, и постепенно перестрелка начала стихать. Бросая оружие, немцы выходили с белыми флагами и поднятыми руками. Мост через Торопу противник взорвать не успел, и наши разведчики спокойно перешли на южный берег реки. Согласно их донесениям, в заречной части города врагов уже не осталось, так что сражение можно было считать законченным.
После боя ординарец подвел ко мне интеллигентного вида человека средних лет, с висящим на плече трофейным карабином и держащим в руках старую «мосинку».
Это товарищ Коробов, представил он мне его. Участник партизанского движения, кандидат в члены ВКПб и к тому же очень образованный человек. Рекомендую взять его к нам на должность политического руководителя.
Подождите, пожалуйста, в сторонке пару минут, обратился я вежливо к новичку, а Авдееву яростно зашептал: Я не против того, чтобы взять его в отряд, но зачем нам политрук, мы же раньше обходились без него.
Вы там за границей были не совсем в курсе происходящего, терпеливо начал объяснять чекист, и наверно, привыкли к распространенному клише о злобных комиссарах. Политруки заботятся о личном составе, а в бою вдохновляют бойцов своим примером. Пока рота была маленькая и командного состава не хватало, на отсутствие политрука внимания не обращали. Но теперь вам не отвертеться.