И схватил в мыслях его демона не нашлось подходящего слова. Он ощущал лишь радость от того, что сталь поддается под хищными когтями, слышал скрежет металла, чувствовал ужас человека, вырванного из рубки и разодранного жадными клыками. Кровь хлынула в рот демона в его рот, горячая и солоноватая, с привкусом железа.
И вот он снова поднялся в воздух, оттолкнувшись от пикирующего вниз бомбардировщика в поисках новой жертвы. Демон захватил контроль. Он ощутил присутствие еще одного бомбардировщика до того, как Николай его увидел. Был ли этот последним?
Жаждущий разрушения демон пронесся сквозь ночь и врезался во вражеское судно, вцепившись когтями в стальную обшивку.
«Нет». Николай велел ему отступить. «Я хочу, чтобы они знали. Хочу, чтобы жили в страхе». Демон взобрался на нос судна и пробил лапой стекло в рубке. Фьерданец за штурвалом закричал, и Николай заглянул ему прямо в глаза. «Пусть поймут, с чем они сражаются. Пусть знают, что их ждет, когда они в следующий раз попробуют появиться в небе Равки».
Он видел, как его демон отражается в зрачках врага.
Я монстр, и монстр это я.
Демон распахнул усеянную клыками пасть, но в реве, вырвавшемся из его горла, звенела ярость Николая на то, что сделали с его народом, с его домом. Фьерданец что-то пролепетал и завыл, а затем демон учуял в воздухе запах мочи.
«Лети домой и расскажи всем, что ты видел, думал Николай, пока демон рассекал крыльями ночь. Заставь их поверить тебе. Скажи, что Равкой правит король-демон и что возмездие грядет».
Я монстр, и монстр это я.
Демон распахнул усеянную клыками пасть, но в реве, вырвавшемся из его горла, звенела ярость Николая на то, что сделали с его народом, с его домом. Фьерданец что-то пролепетал и завыл, а затем демон учуял в воздухе запах мочи.
«Лети домой и расскажи всем, что ты видел, думал Николай, пока демон рассекал крыльями ночь. Заставь их поверить тебе. Скажи, что Равкой правит король-демон и что возмездие грядет».
Николай потянул демона назад, и, к его удивлению, тот не стал сопротивляться. Тень скрылась внутри короля, но теперь все было по-другому. Он чувствовал удовлетворение демона; его жажда крови и насилия была утолена. Сердце демона билось в унисон с его собственным. Это пугало, но все же он тоже ощущал удовлетворение. Он собирался быть мудрым, добрым королем, но прямо сейчас не ощущал в себе ни мудрости, ни доброты, лишь ярость и боль от раны внутри, что горела, как и город под ним. Присутствие демона помогало с этим справиться.
Когда «Сапсан» снизился, Николай попытался сосчитать столбы дыма, поднимающиеся над Ос Альтой. Лишь с приходом дня можно будет оценить истинные размеры ущерба и подсчитать количество потерянных жизней.
Он посадил судно на воду и позволил ему прибиться к берегу озера. Теперь, когда в ушах больше не стоял рев двигателя, стали слышны звуки ужаса и паники звон сторожевых колоколов, крики людей, пытающихся тушить пожары и вытаскивающих друзей и родных из-под завалов. Им понадобится его помощь.
Николай скинул камзол и бросился бежать. Он соберет шквальных, солнечных солдат. Они помогут с поисками выживших. Он знал, что его флайеры, должно быть, уже поднялись с площадок в Полизной и Золотом Болоте, чтобы патрулировать небо в поисках вражеских машин. Нужно будет издать указ о затемнении. Его уже применяли на верфях и базах, которые можно было считать военными объектами. Но теперь каждый город Равки погасит свои огни и будет жить в темноте.
Приближаясь к Малому дворцу, Николай увидел, что мастерские фабрикаторов и лаборатории корпориалов были полностью уничтожены, но подумал, что все исследования, которые они потеряли, можно будет извлечь из-под завалов или воссоздать заново. Затем заметил массивную фигуру Толи в толпе. Он собирался было окликнуть его, но разглядел слезы на его глазах и прижатую ко рту ладонь.
Шквальные пытались расчистить завал неподалеку. И Женя была рядом с ними. Она стояла на коленях, прямо в своем золотом подвенечном наряде.
«Он пробормотал что-то про носовые конусы и испарился».
Ужас закрался в сердце Николая.
Женя? Он опустился на колени рядом с ней.
Она вцепилась в его рукав. На мгновение показалось, что она не узнает его. Ее рыжие волосы были густо покрыты пылью, а лицо залито слезами.
Я не могу найти его, сказала она потерянным голосом. Я не могу найти Давида.
19. Майю
Майю ждала. В этом она была хороша. Ей пришлось такой стать. Работа солдата сражаться, работа стража сохранять бдительность.
Это целое искусство, как-то сказал ее прежний командир. Твой человеческий разум может метаться, но глаз сокола остается острым.
Она смотрела в окно дирижабля. В темноте видно было немного, и она не поняла, куда отправились Тамара с принцессой. Они не сочли нужным посвятить ее во все свои планы еще одно напоминание о том, что, несмотря на сыгранную когда-то роль принцессы, она осталась простым телохранителем, которого ценят за верность и готовность подчиняться, в дополнение к умению владеть мечом и ружьем.
«Зачем делать крюк?» гадала она. Что, если королева Макхи успела вернуться в столицу раньше них? Но она всегда следовала инструкциям, подчинялась правилам и поэтому сейчас сидела в ожидании.