Он встал, попробовал наступить на ногу. Боль была терпимой, намного менее чувствительной, чем в плече. Да, плечо болело, и болело так, что он даже не смог бы сам одеться.
Ёган! крикнул в открытую дверь.
И услышал топот по лестнице.
Завтрак еще не готов, вода не согрелась.
Не могу сам одеться, помоги.
Рубаха ваша постирана, высушили над очагом, сказал Ёган, вытаскивая рубаху из сложенных в углу вещей. Садитесь, давайте левую руку. Ух ты, ужас.
Что там?
Вчерась плечо таким синим не было. Косточки б целы бы были.
Нужно ехать к монахам.
Сейчас поедем, господин. Позавтракаете, и поедем. Только вчерашние ваши сапоги не просохли, я их от крови-то отмыл, но у огня сушить не стал, чтоб не заскорузли.
Правильно, посмотри у меня в вещах, еще одни должны быть.
Так я уже их достал.
Молодец. Ты-то мне помогаешь, а дела свои делаешь?
А какие сейчас дела? До уборки еще шесть недель, коровенка наша сама пасется, в огороде жена ковыряется. Дел-то особых нету. Крышу, правда, хотел покрыть, течет. Да к зиме покрою. Авось до зимы не смоет. А вот вы вчера монетку дали и сапоги. Он поглядел на свои начищенные сапоги, которые резко контрастировали с остальным его гардеробом. И сказал удовлетворенно: Добрые сапоги. Где б я еще такие взял? Да нигде. Мне все наши мужики завидуют. Ихние бабы их пилят, меня в пример ставят. Говорят, что я проворный. Господина щедрого нашел, а я вас-то и не искал, просто первый на глаза попался.
Пошли, проворный, умыться мне поможешь.
Даже завтрак становится непростым делом, когда работает только одна рука. Волков завтракал, а Ёган сел за соседний стол и что-то рассказывал. Солдат не прислушивался. У него болело плечо. И тут Ёган сказал:
Вот, у дезертира в сапоге нашел, и положил на стол кошельки.
Кто нашел?
Жена моя да жена трактирщика. Полы мыли да за лавкой нашли. А еще в одежде и в вещах.
Он вытряс деньги на стол перед Волковым. Денег было немного, но кроме денег там было золотое кольцо. Тяжелое, с красным камнем. А еще там был клочок хорошей бумаги.
Два с половиной талера без меди, мы посчитали. Никто ничего своровать не мог, мы все вещи собрали. Все цело.
Да? А где тогда арбалет? Я его ни в вещах, ни в оружии не видел.
Два с половиной талера без меди, мы посчитали. Никто ничего своровать не мог, мы все вещи собрали. Все цело.
Да? А где тогда арбалет? Я его ни в вещах, ни в оружии не видел.
Какой арбалет? спросил Ёган.
Из которого мне ногу прострелили.
Я спрошу у трактирщика. А еще трактирщик сказал, что эта бумажка, он постучал по бумажке пальцем, это вензель.
Что? не понял Волков.
Вензель. Трактирщик говорит, что в городе, в одном месте, он, правда, не знает в каком, по этой бумаге можно кучу денег получить.
Вензель?
Ага.
Может, вексель?
Ага.
Волков никогда не видел векселей. Все расчеты в ротах происходили наличными. Он взял бумажку, но одной рукой развернуть ее не смог. Ёган помог ему. Солдат прочитал написанное, поглядел на мужика, спросил:
Ты где ее взял?
Так в сапоге было. Вот в этом. Ёган похлопал рукой по правому сапогу. Я его с мертвяка-то тянул, а она и упала.
Это не вексель.
А что же? Трактирщик вроде грамоте и обучен, а прочесть не мог.
Потому что она на ламбрийском.
Трактирщик так и сказал. Не знаю, говорит, что за язык, не нашенский. Наверное, это вексель. А раз не вексель, то что это?
Волков знал ламбрийский. Почти треть его сослуживцев в гвардии герцога де Приньи были ламбрийцы. А еще Волков пару лет провел во Фризии. Там язык схожий. Он свободно писал и говорил на этом языке. Но он не все понимал в этой записке. Но в сути ни секунды не сомневался.
Волков почесал щетину и спросил:
А в служении у барона есть ламбрийцы?
Да почем же мне знать? У него в замке куча всякого люда, может, и есть кто. А что в бумаге-то?
Волков еще раз перечитал записку:
«Сопляк, кажется, узнал про мельницу, солдат чуть сомневался, правильно ли он перевел последнее слово, предупредите господина с мельницы, а с сопляком разберитесь, иначе донесет барону. Но разберитесь так, чтоб никто не подумал».
Теперь Волков понял, почему ламбрийцы не стали договариваться и почему хотели знать и несколько раз переспросили, кто из них коннетабль. Никто ничего и не подумал бы, пьяная свара в кабаке, и мальчишка мертв. А это была не свара. Точно не свара, его хотели убить.
Ну а что в бумаге? не унимался Ёган.
Коней седлай, принести мне стеганку, кольчугу и оружие, но сначала помоги одеться.
А зачем она вам? удивился мужик.
Как-то неспокойно тут у вас.
Надев кольчугу с помощью Ёгана, он еще некоторое время посидел и поразмышлял о записке.
Выйдя на улицу, Волков осмотрел оседланных лошадей, недовольно ткнул пальцем:
Это что?
Потник. На лошадок кладут.
Вот это вот, он еще раз ткнул пальцем, потник под вальтрапом сложился в складку. Если весь день ездить будем к вечеру здесь будет потертость. А если потертость, то, может, и к вашему придурковатому коновалу придется идти А это что? Он потянул за подпругу.
Что?
Слабо. Во-первых, подпругу затягивать надо в два этапа. Затянул, дал выдохнуть лошади и еще раз подтянул. Во-вторых, что ж ты ее на пузе затянул? К груди надо ближе, на одну ладонь от ног. А уздечка