Я просил горячую воду и тряпки! рыкнул на него Волков. Неси, а он без тебя разберется.
Сейчас распоряжусь, пообещал хозяин и ушел.
Ты у него работаешь? спросил солдат, глядя на уходящего хозяина.
Ага, ответил Ёган, ковыряясь в пряжках. Это мой отец.
Наконец он смог расстегнуть горжет и принялся за наплечник. Парень пыхтел, дело не двигалось.
Ну? нетерпеливо подгонял его солдат. Его начинало подташнивать, и от потери крови кружилась голова.
Пряжка замялась, погнулась, объяснил парень. Сильно же вас вдарили, все железки помялись.
Тогда режь ремень.
Все, нет нужды, расстегнул.
Он стянул наплечник и положил его рядом с бувигером. Снял второй наплечник и принялся за панцирь. Волков морщился от боли. Плечо и ключицы болели, удар топора был страшный.
Ёган, тот Ёган, которому Волков приказал почистить коня и собрать все снаряжение дезертиров, вошел в харчевню с охапкой оружия и лат.
Господин, куда это? спросил он.
Положи на стол, сухо ответил солдат.
Мужик стал складывать на стол седла, роскошное ламбрийское оружие, великолепную ламбрийскую броню, сбрую. Солдат чувствовал себя нехорошо, но сразу в уме прикидывал, сколько это стоит. Сумма выходила немалая. На секунду он даже забыл о боли в ноге.
Господин Ёган замялся.
Ну?
Вот тот, что у стола лежит
Ну?
Сапоги у него хорошие.
И что?
Мне впору.
Волков посмотрел на его коротковатые грязные штаны и босые ноги, а молодой Ёган снимал наголенник как раз с левой ноги, любое прикосновение к которой вызывало боль. Чуть подумав, солдат сказал:
Бери.
Тот Ёган, молодой Ёган, отложил наголенник и, удивленно посмотрев на солдата, спросил:
Вот те сапоги вот этому босяку? Да ему и онучи счастьем были.
Волкову захотелось двинуть парню кулаком в физиономию, еле сдержался. Только рыкнул:
Снимай дальше! И сапоги снимай, и поаккуратней.
Он чувствовал себя все хуже. Видимо, действительно потерял много крови. Ёган взялся за левый сапог. Волков уперся в лавку руками и сквозь зубы произнес:
Тяни.
Парень с трудом стянул сапог с ноги и сказал:
Бог ты мой, да он весь в кровище.
Волков тяжело дышал и молчал.
Кровь обмыть нужно, сказал Ёган, сейчас сестру позову.
А харчевня тем временем наполнялась людьми. Пара теток смывала кровь с пола, еще одна шевелилась у очага. Ёган большой раздевал трупы, собирал вещи, складывал их на стол рядом с Волковым. Вскоре большой стол был завален, а сам Ёган уже ходил в красивых сапогах.
Господин, произнес он вкрадчиво, я у них деньги нашел. Два талера. И медь.
Что, все, что ли?
Все, что нашел. И вот еще что в сапоге было, ответил Ёган, протягивая солдату бумажку.
Что там?
Не знаю, я неграмотный. Буквы какие-то.
Кинь на стол, сказал солдат. Ему было сейчас не до бумажек. Ты в конюшне был?
Был, господин. Кони кормлены, и ваш, и ихние. Все седла и уздечки я сюда принес.
Хорошо. Теперь мне надо болт из ноги вытащить.
Глаза мужика округлились:
Ох, господин, не знаю, смогу ли. Руки у меня грубые.
Ты и не должен. Коновал мне нужен и кузнец, видишь? Солдат указал на черную от крови палку. Кузнец нужен, обрезать ее. А потом щипцы нужны, наконечник достать.
В Большой Рютте есть и кузнец, и коновал.
Бери коня и скачи. Скажи, чтобы инструменты брали.
Коня? Мне?
Верхом ездить умеешь?
Умею.
Ну так давай.
Я бегом, господин. Он кинулся из харчевни.
«Старается, надеется заработать какую-нибудь деньгу помимо сапог», подумал Волков.
Пришел молодой Ёган, принес чистые тряпки, присел рядом и стал рассматривать торчащий из ноги болт. Сказал:
Пришел молодой Ёган, принес чистые тряпки, присел рядом и стал рассматривать торчащий из ноги болт. Сказал:
Сейчас сестра воду принесет. Помолчал и спросил: А не страшно вам было одному с дезертирами биться?
Мне сейчас не до рассказов. Мне монах врачующий нужен. И лекарства.
Лекарств у монахов много. Тюки, травы, мази, банки разные.
Бери коня одного из конюшни. Скачи, попроси лекарств, если сам приехать не сможет.
Лекарств? А каких?
Чистотел в порошке, сарацинской воды, маковых капель, сухой ромашки. Запомнил?
Нет. Какой воды?
Сарацинской, болван. Он должен знать, они ее делают. Если спросят денег скажи, что заплачу, сколько скажут.
А коня с седлом брать?
Бери с седлом.
Парень обрадовался и убежал.
Волков увидал молодую женщину, которая несла большую глиняную чашку горячей воды, обжигавшую ей руки. Солдат узнал ее. Это она лежала между столом и лавкой, а ламбриец ставил на нее ноги. Она была высокой, не худой, Волков не назвал бы ее красавицей, но другие его сослуживцы девиц таких обожали. Грудастая, с крепким задом и сильными бедрами. Волосы светлые, с заметной рыжинкой, а под глазом у нее был синяк, и ухо левое сине-фиолетового цвета. Одежда замызгана и заношена если у нее был муж, то он ее явно не баловал. Женщина поставила чашку воды на стол рядом с солдатом.
Вот, вы просили, чуть пришепетывая, произнесла она.
Я просил ведро.
Ведро? удивилась молодуха. Куда ж вам ведро, вы ж не барыня. Волков заметил, что у нее нет зуба.
Это тебя дезертиры били? спросил солдат, рассматривая ее лицо.
Ага, по глазу и по уху, кивнула девица.
А зуб?
Нет, зуб это меня теленок в детстве боднул.