Имена? спросил он.
Пабло Альберто.
Образование.
Один курс университета.
Членом какой политической партии состоите? Коммунистической? мужик внимательно смотрел в глаза Мальцеву.
Нет! Нет! Вы что? Я не являюсь членом никакой партии. Испуганно подскочил со стула Александр.
Хорошо! удовлетворённо протянул чиновник, а теперь будем ваши пальчики откатывать.
Он достал из стола коробку с чёрной краской и другой формуляр. Теперь Мальцев прикладывал кончики своих пальцев к «подушке», пропитанной краской, а затем ставил их оттиски в определённой клеточке плотного листа, которую ему указывал сизоносый.
Всё закончили! с удовлетворением произнес чиновник и снова посмотрел на часы, здесь поставьте свои подписи. Он ткнул ручку в чернильницу и протянул её Александру.
А как? У меня пальцы все в краске. Мальцев покрутил перед синим носом мужика своими ладонями.
О брюки вытирай! приказал тот и ещё раз посмотрел на свои часы.
Как вы сказали? не понял Александр.
Ты, что испанского языка не знаешь? Вытирай о брюки, подписывай и уходи! Мой рабочий день уже закончился! свирепо прошипел чиновник.
Мальцев, ужасаясь тому, что делает, быстро вытер руки о свои брюки. Подписал какие-то формуляры, а потом заполненные бланки.
Готово! Очень хорошо! Вот держи эту справку. С ней пойдешь в комиссарию по месту жительства. Там тебе полицейские выдадут Седулу Национальной Идентификации. Это твой личный документ! Понял?
Да! Мальцев вскочил, схватил свой чемодан и почти бегом направился к выходу.
Ночью Александр раза три просыпался от жуткого холода. Июнь месяц, а здесь почти мороз. «Как так может быть? Постой, постой! А ведь Аргентина находится в Южном полушарии! Значит здесь сейчас зима!» наконец-то дошло до него.
Утром, когда он выходил из здания Отеля для иммигрантов, служащий, стоявший на выходе, вручил ему картонную бирку с номером «155».
А это для чего? Мальцев крутил в руках эту четвертинку бумаги.
Когда вы сегодня будете возвращаться, мне её вернёте. Это как бы пропуск.
А понял, понял! Спасибо! Мальцев выскочил на улицу.
«Возвращаться в это ужасное место? Да никогда! Это, же сущий концлагерь!»
На тротуаре к нему бросились сразу несколько человек.
Сеньор, очень хорошая пэнсьон! дёрнул его за рукав один.
У меня, уважаемый сеньор, самая лучшая пэнсьон в столице! Комнаты с окнами, солнечные. Светлые. Кричал Александру прямо в ухо третий.
А у меня тоже неплохая пэнсьон. Монастырик с небольшим количеством комнат. Могу сразу же вас отвезти, у меня авто за углом стоит! Не пожалеете, уважаемый!
Мальцев стоял посреди тротуара и ничего не понимал. «Какая «пэнсьон»? Какой «монастырик»?»
Да мне прогуляться бы старался он отойти от окруживших его людей.
Да, пожалуйста, гуляйте! Только потом к нам пожалуйте! вкрадчиво прошептал тот, у кого «авто» стоял за углом, возьмите только адресок. Он сунул прямо в ладонь Александра какую-то бумажку.
Как по команде, все остальные протянули ему тоже клочки бумажек. Мальцев взял и быстро зашагал.
Проспект назывался «Коррьентес». Был он широк и многолюден. Море автомобилей, многие окрашены в черный цвет с жёлтой крышей и надписью «ТАКСИ». Рёв моторов, скрип тормозов, пронзительные звуки клаксонов. Да ещё караваны трамваев разных цветов с дзиньканием вылетали из боковых улочек и норовили наехать на зазевавшихся пешеходов.
У Александра даже голова закружилась от всего этого. Он шёл по тротуару, стараясь никого не толкнуть, и смотрел по сторонам. Высокие здания с чёрными пятнами влаги на стенах, яркие витрины, где продавалось абсолютно всё.
«Как в Париже, но как то уж очень серо и уныло. Пришёл Мальцев к выводу. Что такое «пэнсьон»? А «монастырик»? Может быть я чего-то не понял? Ведь говорят они как-то очень странно! Аргентинцы думают, говорят по-испански. Но увы, это только похоже на испанский. Всё понятно, только сильно упрощено Да, в Париже автомобильное движение правостороннее, как у нас в Советском Союзе, а здесь левостороннее. Я читал и слышал, что в Англии тоже левостороннее движение. Руль в автомобилях находится с правой стороны! И как так можно ездить? Неудобно наверное?»
Ой, простите, сеньор! Мальцева толкнул продавец цветов с огромным букетом роз в руках.
Ничего, ничего! У меня к вам один вопрос?
Задавайте хоть тысячу! прыщавый парень широко заулыбался.
Что такое «монастырик»? Что такое «пэнсьон»?
А сразу видно, что вы приезжий! Откуда вы? продавец цветов, наклонился ближе, чтобы в уличном шуме расслышать ответ.
Из Испании.
Ух ты! Из Испании?! Воевали?
Да! Мальцева уже начал раздражать этот тип.
Республиканец?
Да!
Я тоже за республиканцев! с гордостью произнёс продавец цветов. «Монастырик» это дом или квартира, разделённая на комнаты «пэнсьоны» , которые сдаются всем желающим. За деньги, разумеется! Очень дешёвое жильё! Я бы вам рекомендовал. Я сам живу в «пэнсьоне», здесь, за углом. Прыщавый махнул рукой куда-то в сторону. Вы, меня простите, мне надо срочно доставить этот букет в одну контору. Мне заказали Да, я работаю в этом цветочном ларьке. Вон на углу! Видите? Спросите Мануэля если меня, вдруг, не будет. Могу вам помочь!