Ну а затем начались штормы. Корабль валился с борта на борт, потом с носа на корму Снова с борта на борта, с кормы на нос
Мальцева тошнило. Он ничего не ел. Его рвало В каюте было душно, а палубу захлёстывало водой. Александр садился на лестницу в коридоре и, схватившись за поручни, проклинал свою жизнь.
«Когда мы с Быковым, вдвоём, сдерживали наступление марокканцев, мне было страшно. Очень страшно! Но я не мучался, как сейчас. А сейчас мне и страшно, и жутко. И от страданий хочется умереть. Выворачивает всего. Три дня не ем, а продолжаю блевать. Чем только? Интересно! Господи, какие страдания Боже, помоги мне выдержать всё это».
Мальцев никогда не верил в Бога, как и его отец. Но вот мама Она не ходила в церковь, но часто крестилась и знала молитвы. В их комнате, в самом дальнем углу, даже висела маленькая иконка с изображением Исуса Христа. Папа делал вид, что её не видит.
В их семье никогда не говорили о религии, не упоминали Господа. Но вот, когда Александр оказался в Испании, в самые страшные моменты своей жизни, он, почему-то начал обращаться к Всевышнему. Так и сейчас, в этот жуткий шторм, Мальцев вновь стал просить милости божьей.
Когда «Хосе Менендес» ошвартовался у причала в порту Буэнос-Айреса, Мальцев был похож на скелета, обтянутого кожей серо-зеленого цвета. Впалые щёки, мешки под красными глазами
Слава Богу, приехали! сказал Александр и, неожиданно для себя, перекрестился.
Всем оставаться на своих местах! раздалось хрипение из корабельных громкоговорителей. Всем оставаться на своих местах! Всем оставаться на местах!
Мальцев, с чемоданом в руках, собрался было уже бежать к трапу. Остановился, как вкопанный.
Ты, дружище, никуда не спеши! усмехнулся усатый хорват. Сейчас медицинская комиссия на борт поднимется. Сначала осмотрят пассажиров первого класса, а потом уже нас. В Аргентине, я хочу тебе сказать, никто и никогда не спешит.
Ждать пришлось часа три. Мальцев уже сходил с ума. Ему хотелось сойти на берег и забыть, как страшный кошмар, это путешествие.
Пассажиры второго класса, поднимаются на верхнюю палубу. Прохрипел громкоговоритель.
Раздевайтесь, молодой человек. Устало произнёс лысый дед в белом халате. Полностью раздевайтесь!
Вы что не доедали? У вас недостаток веса. Вам необходимо усиленное питание! Венерическим болезнями болели?
Нет, сеньор доктор! бодро ответил Мальцев.
Туберкулёз?
Нет, сеньор доктор!
Перенесённые операции?
Нет, сеньор доктор?
Здоров! корявым почерком вывел на листе бумаги лысый дед.
Когда Александр спустился на берег, уже смеркалось. Было холодно. Его бил озноб.
Чего стоишь? Давай дуй в Отель для иммигрантов! недовольно просипел толстый мужик в мундире с бляхой на груди.
А где он, этот отель? вежливо поинтересовался Мальцев.
Так ты у его входа стоишь. Мужик ткнул пальцем в двери огромного бетонного здания в четыре этажа.
Александр вошёл.
Молодой человек, таможня и миграционное отделение уже закрыты. Завтра оформитесь! вместо приветствия объяснил ему мужчина лет пятидесяти, в сером мундире.
А сейчас, сейчас, что делать? поинтересовался Мальцев, «придавленный» мрачной казённой обстановкой, царившей вокруг него.
А сейчас, молодой человек, проходите в столовую. Вы как раз на ужин успели!
Спасибо! ответил Александр и пошёл прямо по коридору.
Огромный, нет не огромный, а просто гигантский, зал с длинными столами и лавками кишел людьми. Кого только здесь не было! Бородатые евреи в своих чёрных шляпах, украинцы в бараньих полушубках Мужчины в пальто и пиджаках. Женщины, с лицами, закрытыми паранджой. Какие-то юноши в обветшавшей то ли гимназической, то ли военной форме. И дети, дети и дети.
От гула голосов, выкриков в этом зале стоял сильный шум.
Мальцев поздоровался и сел на свободное место, где стояли тарелка с кукурузной кашей, металлическая кружка.
Сидай, хлопець! Сидай сручно! доброжелательно произнёс толстенький мужичок с обвисшими усами и подвинулся.
Ишь! он подал ему ложку.
Каша уже остыла, но была ещё съедобной.
Це мисцевый чай. Называется матэ косидо. Усатый налил в кружку Александру из пузатого чайника какую-то горячую жидкость зелёного цвета.
Мальцев с опаской сделал глоток.
Ничего вроде, как чай, только горчит. он насыпал сахару из миски, стоящей посреди стола. Потом показал пальцем на хлеб.
Пожалуйста! сказал он по-испански.
Зараз я дам тоби хлиба. Усатый положил перед Мальцевым четыре куска светлого свежевыпеченного хлеба.
«Сколько же здесь людей помещается? Александр стал осматриваться вокруг. Не меньше 700, а может быть и 1000. Да, запросто, 1000 человек может в этой столовой одновременно принимать пищу».
Ты тильки прыихав? оторвал его от мыслей усатый.
Мальцев посмотрел на него и стал улыбаться.
Ничого не разумиешь?
Мальцев продолжал глупо улыбаться, а затем пожал почему-то плечами.
Хлопчына, ходымо зи мною! усатый поманил его рукой.
Мальцев пошёл за ним. Они поднялись на второй этаж. Здесь, в таком же огромном зале, как и столовая, вплотную друг к другу стояли металлические двухъярусные кровати. Усатый повёл его куда в самую глубь этого странного помещения, больше похожего на склад. Потом остановился у одной из кроватей.