Следующего раза не будет, твердо произнесла дочь. Об этом я и хотела поговорить. Послушай
Морской инстинктивно вскинул ладони в знак протеста. Сейчас по плану был не разговор, а ставки. Он протянул Ларисе карандаш, она, не глядя, что-то начеркала. Потом не выдержала:
Я так не могу! Сначала разговор. А то пойдешь делать ставки, и тебя снова перехватит какой-нибудь антисемит. Они сейчас повсюду, и сами, в общем-то, не замечают, что несут Она вдруг глянула отцу в глаза и быстро выпалила: Папа Морской Я Я уезжаю. Навсегда и далеко. В Заполярье. Точнее в Воркуту. Не бойся, добровольно. Ты слышал ведь, что туда сейчас идет набор специалистов? Вот мы с Олегом и решили
Морской три раза мысленно повторил услышанное, чтоб хоть как-то осознать.
Но Но зачем? только и смог вымолвить он.
Лариса фыркнула, будто отец спросил нелепость, но спохватилась и принялась разжевывать, как маленькому.
Там обещают работу, приличные надбавки и свободу.
Свободу в лагере? Морской о Воркуте, конечно, слышал. Точнее о Воркутлаге, куда свозили заключенных всех мастей. О том, что туда требуются вольнонаемные гражданских профессий, он даже не подозревал.
Зачем ты так категорично? расстроилась Лариса. Сейчас начнешь еще причитать, как мама, что там ужасный климат, цинга и мало кислорода. Да, город закрытый, но перспективный. Дает уголь всему Союзу, между прочим. На некоторые должности спецдопуск не требуется, а профессионалы нужны. Тем, кто согласится поехать, обещают хорошее снабжение и то, что называется, почет, она усмехнулась. Ну, то есть в ЖЭКе, если он там есть, будут посылать по матери не в первый же визит, а, скажем, во второй. Зато тем, что я падчерица зэка, в Воркуте точно никого не фраппируешь, заметив, что отец все еще не понимает, Лариса зашла с другой стороны: Я хороший специалист, папа Морской. И мне надоело унижаться, выпрашивая хотя бы четверть ставки в институте, где все всё понимают, но не могут Да и прожить на эту четверть невозможно. Я докатилась до того, что занимаю деньги у собственной швеи на оплату ее же работы. Хотя мы, как ты знаешь, очень дружим, и она и так ко мне весьма лояльна. Вот, перешила мне твой свадебный пиджак за копейки. Но и копейки тоже надо где-то брать
Морской с пристрастием оглядел Ларисину одежду, своего в ней ничего не узнал, но понял главное:
Так это из-за денег? Сейчас, конечно, это был вопрос для всех критичный, но пессимизма Морской не разделял. Дочь, деньги штука временная. Да, в меньшей степени приходящая, чем нам хотелось бы, и в большей преходящая, но Знаешь, мне ставку редактора монтажа утвердили. Какая-никакая, а прибавка. Я подстрахую вас с Олегом и Леночкой. И пиджаки ведь можно не перешивать. Ходи как все другие как-то же справляются без денег. Тут Морской вспомнил свои предыдущие споры с дочерью и понял, что зря повторяется. Да, знаю, ты считаешь, что современный человек должен делать этот мир лучше и украшать реальность, начиная с себя. Но
Все это мелочи и дурость, я согласна, второй раз за день Лариса проявила неожиданную покладистость. Явно копила силы, дабы крепко спорить в главном.
Кругом шумели и улюлюкали, гонка началась, но Морскому было уже не до чужих соревнований. Чтобы не выделяться, они с Ларисой облокотились на перила и, тесно прижавшись друг к другу, невидящими глазами смотрели на дорожки.
А сами продолжали разговор.
Как ты не понимаешь! После короткой паузы Лариса заговорила резко и тяжело. Так дальше жить нельзя! Ты в опале, я растоптана, на Олега в его ТЭЦ тоже все косо смотрят. И из-за меня, и из-за наших друзей. Уже, наверное, месяц, не слишком-то таясь, за Олегом все время ходят двое в штатском Это плохо кончится. Даже соседи понимают, что нам конец. Усердно строчат жалобы, чтобы лишить нас комнаты. Мне черновик попался на глаза. Дословно: «У этих евреев всего 9 метров, а антипатриотичная зараза распространилась на всю квартиру: они скупляются всяким импортом, и саксофон у них иностранный, как, наверно, и они сами в душе». Такие опусы, ты представляешь?
Дочь, я прошу, не обращай внимания и не драматизируй, Морской сдаваться не спешил. Сейчас такие времена. За всеми ходят, на всех строчат, всем несладко. Но это же пустое. Мы сильны, потому что мы ни в чем не виноваты. Бросать свой город? Уезжать из-за того, что кто-то в нем подвинулся умом? Да слишком много чести этим людям, которые в душе-то барахло
Тут он вспомнил, что подобная паника с Ларисой уже однажды приключалась. На следующее утро после ареста Ларочкиного отчима Якова, когда Веру забрали для дачи показаний и было неясно, отпустят ее или тоже арестуют, Лариса примчалась к отцу, рассказала о случившемся и попросила нет, не хлопотать в инстанциях, а позаботиться о внучке, когда саму Ларису «загребут». Так и твердила убежденно: не «если», а «когда».
Но все ведь обошлось. Даже Яков в итоге попал не в какой-то страшный лагерь, а в НИИ тюремного типа в простонародье «на шарашку»
В конце концов, начал Морской, в прошлый раз, когда у тебя были подобные настроения, все закончилось относительно спокойно.