В углу появляется маленькая фигурка. Я не хочу подходить ближе, но все же иду, двигаясь против собственной воли. Мальчик растянулся на земле, одна нога согнута под неестественным углом. Он поднимает голову и тянет ко мне дрожащую руку. Меня начинает трясти, когда я узнаю его заплаканное лицо.
Помоги, Цзынь, кричит мальчик, очень похожий на моего двоюродного брата, помоги мне.
Я давно не слышал своего настоящего имени, и теперь что-то внутри ломается. Память воскрешает воспоминания. Когда это случилось, мне было семь, а Тай Шуню шесть. В тот день я сидел на одной из крыш восточного крыла Внутреннего двора, оплакивая смерть отца. Я всегда забирался в это место, когда хотел побыть в одиночестве. Подъем был крутым и опасным, но я проделывал его уже не раз. Накануне вечером шел дождь, и без того скользкая и неустойчивая черепица блестела от влаги.
Тай Шунь пришел искать меня, черты его лица были искажены, но не от усилий, а от сожаления.
Последний вздох отца изменил мою судьбу, а слова брата перевернули ее с ног на голову.
«Я знаю, кто убил твоего отца».
Я смотрел с недоверием, когда он рассказывал, как подслушал разговор своих родителей об убийстве моего отца. Они решили воспользоваться медленно действующим нервно-паралитическим ядом. Однако в мыслях у меня засело только одно: Тай Шуню все было известно заранее, до смерти моего отца. Зная о злонамеренном плане, он не произнес ни слова.
«Я знаю, кто убил твоего отца».
Я смотрел с недоверием, когда он рассказывал, как подслушал разговор своих родителей об убийстве моего отца. Они решили воспользоваться медленно действующим нервно-паралитическим ядом. Однако в мыслях у меня засело только одно: Тай Шуню все было известно заранее, до смерти моего отца. Зная о злонамеренном плане, он не произнес ни слова.
Тем самым став соучастником.
Оттолкнув его, я начал спускаться. Он последовал за мной. Помню момент, когда брат оступился и поскользнулся на скользкой черепице. Помню выражение его лица, когда он упал. Помню свои собственные крики.
Должно быть, в тот день боги благоволили Тай Шуню. Он отскочил от второго карниза и упал на балкон, вместо того чтобы рухнуть на землю, что означало бы верную смерть. Он выжил, но сломал обе ноги и сразу после этого слег с сильнейшим жаром. Больше нам увидеться не довелось.
Его мать, Чжэньси, подняла меня на рассвете следующего дня и собственноручно выпорола. Она хотела знать, что случилось, почему Тай Шунь оказался на крыше, как он упал. Не я ли его столкнул? Я стоически молчал. Не сомневаясь, что наказание Тай Шуня окажется бесконечно хуже моего, я не признался, что собственный сын предал ее. В тот день она могла бы убить меня, но нас нашла моя матушка и вмешалась.
Мы бежали из дворца два дня спустя, когда мои раны еще горели огнем.
Фантомная боль пронзает мне спину, будто голодный призрак, требующий подношений, и на первый план выходят воспоминания, выжженные в глубине сознания. Вот мама поет мне, убаюкивая; вот отец сажает меня на плечи; вот мы играем с Тай Шунем в дворцовых садах, ловим карпов кои, что делать строжайше запрещалось; вот моя тетя с хлыстом в руке.
Изломанное тело двоюродного брата.
Появляется еще одна фигура. Призрак тети нависает над призрачным Тай Шунем с тем самым хлыстом в руке.
Ты, усмехается она, и в этот момент черты ее лица прекрасны и ужасны одновременно, выходит, ты все еще жив?
Цзынь, призрак Тай Шуня смотрит на меня со страхом. Цзынь, будь осторожен.
Я поднимаю руки в защитном жесте, когда тетя с криком ударяет меня хлыстом, но он, словно дым, проходит сквозь меня.
Я снова один в пещере. Прошел ли я испытание? Неужели все кончено?
Брат.
Одно слово. Хрустящее, как свежевыпавший снег, ясное, как небо пустыни.
Ее голос.
Я оборачиваюсь.
Это не может быть она, только вот мои глаза говорят обратное. Она материализуется передо мной, обретая плоть, одетая в ту самую одежду пудрово-голубого и бежевого оттенков, в которой я видел ее в последний раз. Волнистые светло-каштановые волосы рассыпаны по плечам. Мы должны быть одного возраста, но вот стоит она, застывший во времени восьмилетний ребенок. А вот я, почти мужчина.
Брат, повторяет она, держа в руке куклу, миниатюрную копию самой себя.
Иллюзия. Это всего лишь иллюзия. Однако сестра выглядит такой настоящей
Нет.
Это не можешь быть ты, качаю я головой. Это не ты.
Почему ты бросил меня, брат?
В ее голосе звучит такая боль, что я придвигаюсь ближе. Откуда-то с задворок сознания ко мне взывает разум. Напоминает, что все происходящее сейчас нереально. Что я должен сопротивляться соблазну иллюзий. Но я не в силах отвести глаз от стоящей передо мной маленькой девочки.
Моей сестры.
Брат, ты скучаешь по мне?
Каждый день, выдыхаю я.
Тогда почему ты убил меня?
Она обнажает зубы клыки, с которых капает кровь и протягивает ко мне руки со скрюченными когтями. Я вздрагиваю и кричу.
Мгновение спустя передо мной снова оказывается невинное дитя. Она улыбается той улыбкой, по которой я скучаю: правая сторона губ приподнимается выше левой, а на подбородке появляется ямочка. Корявая и озорная. Улыбка, которая раз за разом убеждала нас с Тай Шунем участвовать в ее проказах, улыбка, которая впоследствии выручала нас из неприятностей.