Если бы в нужный момент из-за тучки не выглянуло солнце и не послало вниз свои лучи под нужным углом, я, вполне возможно, ничего бы не заметил. Но оно выглянуло, и я заметил. Серебристый проблеск. Булавочный укол света, крохотная яркая капелька на фоне выгоревшей от солнца и дождя фанеры, прикрывавшей в гостиной окно.
Я с трудом продрался через густые заросли кустарника и травы, вплотную подступившие к дому. Тетрадь прижал к себе, стараясь ее защитить. На этой планете вообще есть хоть что-то, не желающее процарапать меня до кости? Но пробиться через них оказалось легче, чем ожидалось вначале. Некоторые ветки на кустах были сломаны и теперь печально висели, будто через них кто-то недавно уже пробирался. Другие валялись в грязи, словно примятые чьей-то ногой. В душе шевельнулась тревога.
Подойдя к окну, я подергал фанерный лист, но он не поддался, накрепко прибитый гвоздями. Отошел на несколько шагов назад и опять посмотрел. Что-то было не так, только вот что? И в этот момент опять выглянуло солнце, озарив шляпки гвоздей. Они ярко сияли, будто их только что купили в магазине.
И тогда до меня дошло у меня кто-то побывал. Подполз к дому сквозь ощетинившуюся шипами ежевику и ядовитый сумах, осторожно вытащил из оконной рамы гвозди и снял фанеру. После чего, надо полагать, сдвинул вверх раму и проник внутрь. А по прошествии какого-то времени вылез обратно, прибил лист и ушел. Хорошая работа. Я вполне мог бы никогда ничего не узнать. Единственное, ему надо было подумать и воспользоваться старыми гвоздями. А он вместо этого вбил вот эти, новехонькие и блестящие. Когда именно, теперь уже не узнаешь. Все эти мысли словно без конца отвешивали мне подзатыльники.
Может, за мной наблюдают и сейчас? Я посмотрел по сторонам, но все было тихо. Где-то ворчала газонокосилка.
Я вновь побрел через колючий кустарник и подошел к задней двери, чувствуя на себе тяжесть невидимых глаз. Не побежал, хотя и хотелось бежать жаждала каждая мышца, от безудержного желания дать деру зудела кожа. Перешагнув порог, я тихонько закрыл дверь и запер на все замки. Щелк, щелк, щелк. Однако этот звук больше не означал для меня безопасность. Я подошел к окну гостиной. Над подъемной рамой пальцы нащупали шпингалет. Когда я его повернул, он отвалился, осыпав меня дождем коричневой пыли. С течением лет он прогнил насквозь. И в дом теперь мог бы забраться кто угодно.
Окна я, конечно же, не открываю. Даже забыл, что такое вообще возможно. Это оказалось ошибкой. Где-то рядом кто-то задыхался, и меня вдруг осенило, что это я сам. Ноги стали мерить шагами гостиную, без всякой пользы пиная покрытый мягкими катышками ковер. Я всегда боялся этого дня. Тогда в лесу, после той истории с мышонком, Мамочка сказала, что он рано или поздно наступит. Когда познала мою истинную суть. За тобой придут, Тедди. Как же я надеялся, что она ошибается.
И что же он здесь увидел, этот незваный гость? За мной что, следили? Как я готовлю куриный салат с виноградом? Как смотрю телевизор? Как сплю? На самом деле важен только один вопрос: он видел Лорен и Оливию или нет? Похоже, что нет, иначе я бы уже знал. Это повлекло бы за собой те или иные последствия.
Как сказала бы Мамочка, присмотрись к переменам. Соседи, полиция они не трогали меня вот уже который год. Так что же тогда изменилось?
Соседка. Раньше ее здесь не было. Вот она, перемена. Дружить со мной она не захотела. А когда я пригласил ее в бар, согласилась, но сама не пришла. Я пристально смотрю на ее дом и думаю.
В эти выходные у меня были планы отменить запрет и разрешить Лорен вернуться но теперь делать этого, очевидно, нельзя. И больше никаких свиданий, по крайней мере пока. Это небезопасно.
Лорен не может выйти и поиграть, подпеваю я в такт музыке.
И тут понимаю, что это как-то подло, и умолкаю. Я вел себя как настоящий дурак, но с этого момента буду осторожнее.
Все по порядку. Сначала Лорен, а незваного гостя можно отложить на потом. Может, это и соседка. А может, и нет.
Мне кажется, что с улицы доносится лай чихуахуа. Я припадаю глазом к дырочке для подглядывания и смотрю. Может, она вернулась? Тогда у меня одной заботой стало бы меньше. Опять лает пес звук более утробный и громкий, чем у чихуа-хуа. В поле зрения появляется человек с волосами цвета апельсинового сока и отправляется на прогулку в лес. Смотрит на мой дом, и на миг мне кажется, что мы схлестываемся взглядами, будто он меня видит. Я тут же говорю себе, что через такую маленькую дырочку меня увидеть нельзя. Потом в голову приходит мысль: если он живет не на нашей улице, то почему вечно здесь шляется? Кто он Убийца птиц, незваный гость или же то и другое? Я прислоняюсь спиной к стене и сползаю вниз, сердце рвется вперед бешеным галопом. Нервы поют, как металл под ударами молота.
Нужен бурбон, просто чтобы успокоиться. Я пью, выйдя во двор, и гляжу на дом соседки. Пусть она меня увидит.
Ди
Она не видела этот сон с того самого момента, как поселилась на Никчемной улице. А сегодня он приснился ей, как только она заснула, словно отозвавшись на какой-то долгожданный сигнал.
Ди гуляет у озера. Над водной гладью склонились деревья, отражаясь темными, зеркальными силуэтами. Поверхность чиркают крылышками стрекозы, вокруг которых расплываются сверкающие круги. Небо над головой мучительный провал, песок под ногами мириады острых, крохотных осколков стекла. Ступни окровавлены, но боли нет. А может, напротив, ее скопилось столько, что она не замечает порезов. Ди все идет и идет. Она ничего не пожалела бы, лишь бы остановиться, повернуться, проснуться. Но ей надо дойти до леска с птицами и их гнездами, только так и никак иначе. Она должна сама все увидеть.