Не слишком хитрая выдумка, подумал Слик и, засунув левую руку в карман, достал бумажник с более крупными билетами и протянул его посетителям.
Ну, воскликнул 2, обращаясь к товарищу, видно, мы проиграем пари; этот молодец невозмутим; его ничем не проберешь.
Погоди; я сумею сбить его с толка, шепнул другой ему на ухо, но так громко, что Слик слышал его слова.
Хозяин, продолжал он, мы полагаемся на вашу добросовестность и пойдем побеседовать с добрейшей мистрис Слик.
С этими словами они вышли из комнаты, оставив дверь открытой.
Слик не был ревнив. Кроме того, бар был полон народа; и он не сомневался, что это только уловка молодых людей, которые будут следить за ним, спрятавшись за дверь. В конце концов это были совсем неопытные юнцы, и он не сомневался, что выиграет пари, и жалел только, что ставка невелика.
Прошло двадцать минут, когда в комнату вошел сынишка Слика.
Папа, сказал он, какой-то джентльмен желает видеть тебя внизу, в баре.
Новая уловка подумал хозяин, только нет, шалишь, не поймают Раз туда два сюда И когда мальчик подошел к нему и повторил свои слова, Слик дал ему подзатыльника: пошел вон. Раз туда два сюда.
Мальчик ушел с плачем, а вскоре вернулся с мистрис Слик, которая сердито закричала: «Полно тебе дурить; джентльмен, которому ты продаешь городской участок, дожидается тебя с деньгами».
Нет, они не поймают меня, подумал Слик, и на все приставания и упреки мистрис Слик он отвечал невежливым: «раз туда два сюда». Наконец, часовая стрелка показала полчаса, и хозяин, выиграв пари, повернулся.
Где они? спросил он жену.
Кто они? О ком ты говоришь? отвечала она.
Двое джентльменов, разумеется.
Да они ушли уже двадцать минут назад. Слик был, как громом, поражен.
А бумажник? пролепетал он в ужасе.
Жена взглянула на него с невыразимым презрением.
Так, значит, ты отдал им свои деньги, болван!
Вскоре Слик убедился, что он потерял пятьсот долларов, не считая стоимости двух обедов. С тех пор он держит пари только на наличные и в присутствии свидетелей.
Глава XXVI
В течение нескольких дней мы продолжали наш путь, направляясь на восток. Оставив за собой область буйволов и мустангов, мы вскоре стали страдать от голода. Иногда нам удавалось убить степную курицу, индейку или гремучую змею, но антилопы были так боязливы, что не подпускали нас ближе, чем на милю.
Местность была очень высокая, и хотя днем стояла жара, но ночи были очень холодные. Без одеял нам приходилось плохо. Топлива не было, даже помет животных попадался в таком незначительном количестве, что в течение семи дней нам только три раза удалось развести огонь и зажарить нашу скудную добычу, а в остальные дни пришлось есть ее сырьем. На восьмой день мы заметили вдали на горизонте черную полосу. Мы знали, что это лес, и добравшись до него, мы найдем дичь в изобилии. Но до него было еще не близко, миль двадцать, а нас уже сильно подвело от истощения. К вечеру голод довел нас почти до остервенения, а между тем, добраться до леса оказалось не так-то легко, так как он был окаймлен поясом колючих кустарников, шириной, по крайней мере, в три мили. Мы решили, однако, пробраться в него во чтобы то ни стало, хотя бы пришлось прокладывать путь ножами и томагавками, так как иначе нам предстояло еще долго терпеть лишения. Мы ехали до солнечного заката, а затем расположились на ночлег, так как продолжать путь не евши было невозможно. Дикие, помутившиеся взоры моих спутников, их запавшие глаза и исхудалые лица красноречиво говорили о необходимости подкрепить свои силы более питательной пищей, чем незрелые и кислые ягоды. Мы бросили жребий, и он пал на лошадь пастора. Спустя несколько минут она была убита, освежевана, и часть ее мяса распределена между едоками.
Мясо молодого мустанга превосходно, но нельзя сказать того же о мясе старой измученной лошади. Оно жестко, как резинка, и чем больше его жуешь, тем больше становится кусок. Но голод не тетка, и все, не исключая пастора, мужественно принялись за жесткие останки верного животного.
Утром мы продолжали путь и вскоре попали на тропинку, по-видимому, проложенную сквозь колючие кустарники зверями. Но проехав по ней шесть или восемь миль, мы очутились на краю ущелья, окаймленного непроходимой чащей кустарников. Пришлось вернуться, и в полдень мы снова были на том же месте, откуда отправились утром.
Последовало совещание, что делать дальше. Юристы и Рох советовали проехать подальше к югу и сделать другую попытку. Но я и Габриэль, вспомнив, что накануне утром нам пришлось переезжать через широкий, но мелкий поток, считали более благоразумным вернуться к нему. Поток этот был, очевидно, одним из притоков Красной реки, и мы были убеждены, что он должен протекать через лес.
Последовало совещание, что делать дальше. Юристы и Рох советовали проехать подальше к югу и сделать другую попытку. Но я и Габриэль, вспомнив, что накануне утром нам пришлось переезжать через широкий, но мелкий поток, считали более благоразумным вернуться к нему. Поток этот был, очевидно, одним из притоков Красной реки, и мы были убеждены, что он должен протекать через лес.