Милая, ты была права, отвечал мужчина. Дорсодуро, напротив монастыря Санта Марии, дом с саламандрами.
Нам повезло, что мои пышные прелести приглянулись Филиппо, или Франциско, я их абсолютно не различаю, и юный синьор Саламандер-Арденте передал мне любовную записочку на балу.
Мне стоит ревновать?
Дурачок.
Целовались они еще громче, чем беседовали. Я застонала.
Она приходит в себя. Филомена!
Меня приподняли за плечи и энергично встряхнули.
Я открыла глаза.
Маура?
Панеттоне улыбалась, по щекам ее текли слезы.
Карло, помоги ее поднять, велела командирша худощавому черноволосому синьору, в котором с трудом, но угадывалась моя дважды бывшая фрейлина Маламоко. В ванную. Боже, Филомена, ты что, мочилась под себя?
Меня куда-то поволокли. Носки туфель зацепились за порог, Карло чертыхнулся.
Брысь, Панеттоне! Он подхватил меня на руки. Разожги огонь, в гостиной я видел футляр с каминной саламандрой.
Маура, к удивлению, подчинилась. Издали до меня донесся ее голосок:
Не вздумай раздевать Филомену, рожа твоя сластолюбивая.
Меня опустили на холодный мрамор, осторожно придержав затылок. Я потеряла сознание.
Филомена, звала Маура, наша маленькая отважная Львица.
Холодно прошептала я.
У тебя лихорадка. Лекарь сказал, что худшее уже позади.
Я повернула голову, почувствовав щекой подушку. Спальню заливал полуденный свет, новые кисейные занавески трепетали у открытого окна. Синьорина да Риальто в домашнем сером платьице сидела боком на кровати и держала меня за руку.
Сколько прошло времени? вопрос получился тихим.
С какого момента? переспросила Маура. Мы с Карло обнаружили тебя здесь двенадцать дней назад, а до этого почти неделю искали по всей Аквадорате. И, учти, спохватились мы не сразу.
Чезаре
Она потупилась:
Лекарь велел ничем тебя не тревожить. Поэтому, Филомена, отложим разговоры на потом.
Маура отпустила мою руку, куда-то пошла, продолжая говорить, звякнуло стекло о стекло.
Мы заняли вторую спальню, пришлось там все поменять, старые матрацы прогнили. Маура вернулась с подносом, поставила его на прикроватный столик, помогла мне сесть, подложив под спину стопку подушек и подушечек. Ешь, набирайся сил, они тебе понадобятся.
Руки дрожали так сильно, что мне не удавалось удержать ложку. Панеттоне ее отобрала и стала кормить меня горячим бульоном с видом любящей матери.
Из школы мы, разумеется, сбежали. Ешь, не отвлекайся. Ну как сбежали, покинули «Нобиле-колледже-рагацце» с тайного благословения директрисы. Когда до нас дошли слухи, что тишайший Муэрто прогнал от себя супругу, сестра Аннунциата встревожилась настолько, что села в гондолу и отправилась требовать объяснений. В аудиенции ей было отказано. Тогда Карло, то есть, разумеется, синьорина Маламоко Представляешь, какой скандал получился бы, узнай наша монашка правду о своей ученице? Еще ложечку. Вот умница. В общем, директриса благословила Карло на поиски и даже вручила ему ключ от черного хода. Как будто моему Карло нужны ключи, Маура хихикнула. О, Филомена, мне столько нужно рассказать. Твои хиняне, то есть хинцы Ну, помнишь тот трактат о способах возлежания? Ах нет, это отдельная тема. Так вот, Ньяга Маламоко отправился в город и рыскал там ночи напролет. О тебе никто ничего не знал. Дона догаресса отплыла из дворца на городской гондоле, но в школу не явилась. Князь Да, к тому времени мы привлекли к поискам экселленсе с его Ночными господами. Лукрецио прижал синьора Копальди, тот мог сообщить лишь то, что заплатил первому попавшемуся гондольеру. Экселленсе собирался уже выжать Артуро целиком в чашу фонтана, чтоб из его жидкости экстрактировать запах этого «первого попавшегося», но передумал.
Тарелка опустела, Маура помогла мне лечь.
Историю о том, как сиятельный князь Мадичи нюхал сотни натруженных рук работников весла, я, пожалуй, упущу. Девушка хохотнула. И вот, когда надежда почти совсем умерла, вспоминаю я недолгий эпистолярный флирт с твоим рыжим братцем. Помнишь, он послал мне записку, а я не ответила? Хорошо, что я, как особа романтичная, храню свидетельства всех своих побед. Там был адрес. Кстати, намекни своим родичам при случае, что подписываться «Ф. Саламандер-Арденте» это все равно что не подписываться вовсе. Вас всех зовут на одну букву. Вот какое имя я теперь должна называть, когда стану старой кошелкой и вздумаю хвастаться перед внуками?
Филиппо, ответила я, это абсолютно точно был он.
Маура, возбужденно размахивающая руками во время своего монолога, прижала к лицу ладони и заплакала.
Ты скоро поправишься?
Непременно, милая. Поискав каких-нибудь ободряющих слов, я попросила: Дай мне еще чего-нибудь поесть.
Нельзя, отрезала командирша, вытирая щеки платком. Твой желудок отвык от пищи, приучать его нужно постепенно. Сейчас бульон, потом мы посетим уборную, и в награду ты получишь сухарик.
От слова «сухарик» мой рот наполнился слюной и я запросилась в места уединения, чтобы быстрее получить награду.
Мы шли очень медленно. Я опиралась на плечо Панеттоне и успела рассмотреть всю обстановку. В доме царили уют и чистота. Пахло паркетной натиркой, крахмальной свежестью белья и занавесок, древесной смолой от горящего камина, в котором резвилась огненная саламандра. А из кухни доносился аромат тушенных со специями овощей и запеченного мяса.