Мне очень жаль, Филомена. Чезаре попытается свести ваши потери к минимуму, но вам придется покинуть дворец.
Что?! Почему?
Синьор Копальди поморщился от моего возгласа:
Его серенити считает, что в гибели синьоры Муэрто повинна ваша маджента.
Какая чушь!
Прекратите кричать, Артуро с силой сжал мой локоть, вы лишь усугубите свое положение. Чезаре понимает, что не вы науськали саламандру против его матушки, но факт остается фактом: ящерица принадлежала вам. Не возражайте. Вы сами рассказывали, что все качества Чикко никому не известны и что она каждый раз удивляет вас новыми талантами. Его серенити не обвиняет вас в убийстве, лишь в преступной неосторожности.
Я потребую у дожа возможности оправдаться в суде.
Не вздумайте! Нам стоило колоссальных усилий вывести вас из-под разбирательства. О мадженте знают лишь трое вы, я и Чезаре. Мы с его серенити будем молчать, вам советую сделать то же самое.
Но Чикко не могла
Мы об этом не знаем.
Возражения мои иссякли. Действительно, никто не знает, на что была способна моя волшебная саламандра, я сама, нисколько не задумываясь, использовала ее. Кто мне теперь поможет? Ученые мужи, призванные с материка для консультации? А вдруг во взрыве повинна именно Чикко? Я столь горячо отрицаю эту возможность, но мне нечем подкрепить свою позицию. Да и уверена ли я в ней? А Чезаре? Боже мой, бедный Чезаре! Как больно ему сейчас будет видеть меня, виновную, пусть косвенно, в смерти его матушки.
Дож ждал нас в Большой зале заседаний, сидя на резном стуле, нисколько не отличающемся от прочих таких же стульев, которые сейчас были пусты. Группка младших секретарей толпилась у стены, и несколько патрициев занимали кресла на полукруглой галерее. На балконе я заметила одинокую фигурку синьорины Раффаэле.
Дож ждал нас в Большой зале заседаний, сидя на резном стуле, нисколько не отличающемся от прочих таких же стульев, которые сейчас были пусты. Группка младших секретарей толпилась у стены, и несколько патрициев занимали кресла на полукруглой галерее. На балконе я заметила одинокую фигурку синьорины Раффаэле.
Следуя кивку синьора Копальди, я пересекла залу и остановилась перед его серенити. Глаза цвета спокойного моря смотрели на меня безо всякого выражения. Безжизненный голос, каждое слово летело в меня подобно камню.
Дона Филомена Муэрто изгоняется из дворца. Документы о разводе будут переданы ей
Я оглохла. Губы, которые я совсем недавно, а кажется, сто лет назад, целовала, шевелились, но до меня не доносилось ни звука.
Как же ему плохо, моему Чезаре. Как он измучен и бледен, как дрожат крылья носа и чудовищно набухли синие жилки на висках. Любимый, позволь мне взять твою боль, позволь быть рядом, обнять, прижать к себе.
Филомена Артуро вел меня под руку. Филомена, вам нехорошо?
Мы были уже не в зале, я с удивлением обнаружила под ногами мрамор ступеней. Над Аквадоратой вставало солнце нового дня.
Нехорошо? Да я только что умерла.
Куда вы меня ведете? пролепетала я жалко и сморгнула слезы.
К причалу, вас отвезут в «Нобиле-колледже-рагацце», багаж уже погружен в гондолу, серениссима.
Не называйте меня так!
Дона догаресса.
Только что я получила развод!
Синьор Копальди грустно улыбнулся:
Вы получите документы не раньше осени, Чезаре продолжает защищать вас.
Мне стало так стыдно, что нашлись силы попрощаться с достоинством.
Всего доброго, Артуро, присела я в церемонном реверансе. Прошу лишь об одном: храните его безмятежность, оставайтесь ему другом до самого конца.
Гондольер был в маске Гражданина, а судно его обшарпанной городской посудиной. Я села на свой сундук и смотрела на удаляющиеся резные колонны и башенки, пока они не скрылись за изгибом канала.
Синьор Вольто, спросила я, вам оплатили маршрут до «Нобиле-колледже-рагацце»?
Гондольер молча кивнул.
Сколько мне придется доплатить, если вы доставите меня в Дорсодуро?
Мне хрипло ответили, что доплаты не потребуется, так как расстояние примерно равно заказанному.
Драгоценная дона желает посетить монастырь Санта Марии?
Моя цель расположена неподалеку, добрый гражданин. Вы ведь поможете мне поднять багаж?
За четверть базанта он согласился. Когда сундук очутился уже на причальном порожке, я заплатила гондольеру целый базант из непонятно каким образом очутившегося на поясе кошеля. Кажется, за деньги я должна благодарить Артуро.
Ключ лежал под треснутым цветочным горшком справа от двери, отворив ее, я затащила в дом сундук. Пахло пылью и плесенью. Здесь давно никто не останавливался. Наверное, с последнего школьного бала, когда Филиппо и Франциско посещали Аквадорату. Городской дом достался батюшке по наследству от какого-то дальнего родственника, тоже Саламандер-Арденте, именно поэтому на кирпичном фронтоне кое-где сохранились фигурки выложенных из мозаики ящерок.
Достав из сундука первые попавшиеся тряпки, я поднялась в спальню, бросила их на голую кровать, рухнула следом и заснула.
Вечность. Сон длился именно столько.
Идиотка, говорил кто-то визгливо, она собралась умереть здесь, в грязи? О боже, она воняет! Даже вампирского носа экселленсе не нужно, чтоб