Понял, высылаю.
Однако на свистки охранника быстрее среагировали милиционеры, их отделение не так далеко оказалось. Прибежали двое, охранник их к складу повел, на ходу говоря о стрельбе. В склад охранник не зашел, а милиционеры вошли, держа револьверы в руках.
Спокойно, товарищи! крикнул Матвей. Я сотрудник ПетроЧК! Один ко мне!
Для милиции ЧК старший брат, они обязаны подчиниться. Когда милиционер подошел, Матвей представился:
Митрофанов, начальник отдела по борьбе с контрреволюцией.
Слушаю, товарищ Митрофанов!
Милиционер вытянулся, убрал оружие в кобуру.
У меня травма руки, думаю перелом. Осмотрите этого жив ли?
Милиционер наклонился, прислушался.
Дышит.
Сейчас подъедут сотрудники ЧК, помогите перенести этого в машину. Будете охранять место происшествия.
А те двое?
Милиционер показал на грузчиков.
Они свое получили, отработанный материал. Если родня заберет для похорон их дело.
Рука болела все сильнее. Хорошо, что тревожная группа быстро подкатила. Матвей коротко доложил о произошедших событиях.
Мне в больницу надо, как и ему. Один пусть здесь останется, все же улики охранять надо тридцать два мешка. Пустят их в дело пекари, даже без злого умысла, никаких улик не будет.
Сделаем.
Милиционеры отнесли постанывавшего кладовщика в машину, уложили на заднее сиденье. Рядом с шофером устроился Матвей.
В больницу.
В какую?
В Обуховскую.
Матвей прикинул, что она недалеко, на Обуховском проспекте. А еще одна из старейших и, главное является клинической, то есть базовой для медицинских институтов города, где работает профессура, высокий уровень медицинской помощи.
Пока ехал, припомнил свежие стихи поэта Маяковского, виденные вчера в газете.
Я ассенизатор и водовоз,
Революцией мобилизованный
И он тоже, как ассенизатор, борется со всяким Доехали быстро, улицы пустынные. Сначала в приемном покое занялись Булавиным. Он без сознания, состояние тяжелое.
Что с ним?
Удар в живот.
Дежурный хирург осмотрел.
Нужна операция.
Оперируйте.
Вы ему родственник?
Я из ПетроЧК.
В подтверждение Матвей показал свои документы. Санитары увезли каталку с Булавиным. Что он сбежит, Матвей не опасался, состояние не позволит. Самого Матвея санитар провел в травматологическое отделение. Осмотр, потом репозиция обломков, гипсование. Гипс получился от запястья и немного выше локтя. И руку подвесили на косынку за шею. Вот уж не ожидал Матвей. Врач справку написал о полученной травме. Это уже для службы. На служебной машине вернулся в ЧК на Гороховую, два.
Ты ранен? удивился дежурный.
Перелом. На складе на меня напали, двоих убил. В потасовке был травмирован, но нанес нападавшему пару ударов. Он госпитализирован в Обуховскую больницу, в хирургическое отделение.
Приставить к нему конвой?
Думаю, сегодня он точно никуда не сбежит. А утром, на пересмене доложишь.
Так уже шесть часов, утро.
Оно так, но за окном, по ноябрю светлеет поздно. В Петрограде хорошо летом. Нет изнуряющей жары, с Финского залива веет морским бризом, давая освежающую прохладу. Но осень слякотная, зима холодная. И морской ветер уже не радует, он несет сырость. С крыш свисают и падают сосульки, на тротуарах скользко. А Матвей помнил, что в царское время дворники еще затемно чистили тротуары от снега, посыпали песком, и ходить было безопасно. А сейчас оскальзывались даже те, кто имел обувь с подковками.
Большевистской власти уже пять лет, но до уровня жизни и благоустроенности города при царском режиме еще очень далеко. Матвей мог сравнить объективно.
Матвей в своем кабинете дождался начала службы, прошел к начальству, доложил о происшествии, предъявил справку из больницы.
Передай дела своему заместителю и лечись. Выздоравливай.
Начальник черкнул на бумаге несколько слов, протянул.
Получи дополнительный паек для восстановления сил.
В хозяйственном управлении получил картонную коробку. Уже на квартире открыл. Неплохо! Две банки мясных консервов, три банки рыбных, крупа пшенная и лущеный горох, кулек сахара-рафинада.
Подумав немного, отправился на машине в Ольгино. Чего делать в пустой Петроградской квартире? Уж лучше с семьей. Да и воздух в Ольгино чище. В Петрограде от печных труб дымно.
Глава 8
ПРЕДСКАЗАНИЕ
В Ольгино по-деревенски тихо, уютно. В доме тепло от печки. Сначала домашние испугались, увидев Матвея с загипсованной рукой, но он солгал.
Упал неосторожно, поскользнулся. Оказалось перелом. Доктор сказал три недели гипс носить надо.
Получился своеобразный отпуск. Матвей не отдыхал давно, еще с тех пор, как с трудом выбрался из Франции в Россию. Столько событий за это время произошло другому на несколько жизней хватит. И для Матвея и для страны потрясения великие. Отоспался, а потом пошли разговоры с отцом. Обычно времени хватало только обсудить текущие события, поскольку приезжал вечером, а уезжал в обед следующего дня. И маме время уделить надо, и жене. Ныне она занята работой в подотделе по ликвидации неграмотности, и, похоже, занятие это ей нравилось.
Стали уединяться с отцом на втором этаже, говорить неспешно. Обычно Матвей затрагивал тему, а отец описывал ее с разных сторон для страны, либо чем может грозить Матвею. Порой у Матвея складывалось впечатление, что отец ясновидящий, либо уже проживал эту жизнь, поскольку все его мысли, предположения сбывались в точности. Невозможно, даже будучи сильным аналитиком, так достоверно предсказывать явления. Не конкретно для их семьи, но для страны и города. Матвей старался запомнить, потому как поможет в службе. Понимал, что делиться этими знаниями ни с кем нельзя. Да и не было у него друзей, как до революции. Ныне же только знакомые по службе или полезные что-то достать, потому как все товары или продукты были в дефиците. Однажды речь о Ленине зашла.