Однако Герберт позаимствовал лишь имя Сэмюэла Батлера, а не его мотивацию или идеи. Так же и джихад не являлся всего лишь литературным приемом ленивого писателя, который избавлял бы его от обращения с неизвестным развитием компьютерной технологии далекого будущего. Это задало необычную рамку практически средневекового будущего и ощущение будто мы в замке Камелот, духом которого пропитан королевский двор замка Каладан. Но это далеко не все: Батлерианский джихад предзнаменует философские вопросы в «Дюне». Это пророческое ожидание определенных проблем, которые будут рассматриваться во всей книжной серии. Подобно названиям глав книг или первым видениям Пола, оно подсказывает, что уготовано ему и что угрожает всему человечеству.
Во время первого испытания Пола Гом Джаб-баром он должен был доказать Преподобной Матери Гайе Елене Мохийам, что он действительно являлся человеком. Вместе с читателем он получил представление об обширном политическом и историческом опыте Бене Гессерит. Преподобная Мать говорила, что люди позволили машинам думать за них и как покончить с этим принужденно искалеченным человечеством, как адаптироваться и стать лучше. Характерно, что Герберт переходит прямо к делу, пропуская уже свершившиеся бездушные факты у нас нет ни одного достоверного исторического учения о джихаде, только то, что это было общественное потрясение, религиозный бунт и изменение в глобальном направлении развития человечества. Нам не говорят ни об одной причине, ошибке или бедствии, и мы, вместо того чтобы уличить Герберта в забывчивости и небрежности, должны сделать вывод, что джихад не начался от одной спички. Это была реакция на технологию, которая думает за людей и обращается к проблеме существования самой этой технологии. Чтобы полностью понять джихад, мы должны смотреть шире на стоящие за ним проблемы и на темы, которые Герберт исследует вместе с этим: человечество и использование им этой технологии.
Очевидным источником вдохновения для Фрэнка Герберта были произведения немецкого философа Мартина Хайдеггера. В небольшом романе Герберта «Барьер Сантароги» протагонист назван в честь одного из ключевых понятий Хайдеггера Dasein («Здесь-бытие»). Во взглядах Герберта на машины и человечество отражается феноменологический подход к технологиям, которому положил начало Хайдеггер. Как известно, Хайдеггер настаивал на том, что для понимания чего-либо мы должны смотреть не на составляющие части или присущие свойства, а на то, чем это что-то является для нас.
Рассмотрим крюки Подателя в культуре фрименов. Когда фримен, приступив к хаджу, взвешивает в руке крюк или готовится к появлению червя, он не думает о том, сколько стандартных килограммов весит крюк, о его цвете или составных частях. Он ощущает его вес как продолжение самого себя, он осознает его изгиб и длину настолько интуитивно, насколько осознает длину своей руки. В тот момент это для него не объект, а часть социальной и физической деятельности, в которую он погружен. Там нет фримена с крюком Подателя, но есть просто человек с крюком. Эти индивидуальные отношения протяжения своего тела и сакральных культурных практик бесконечно интереснее, подлиннее и важнее, чем метал, из которого сделан крюк.
Рассмотрим крюки Подателя в культуре фрименов. Когда фримен, приступив к хаджу, взвешивает в руке крюк или готовится к появлению червя, он не думает о том, сколько стандартных килограммов весит крюк, о его цвете или составных частях. Он ощущает его вес как продолжение самого себя, он осознает его изгиб и длину настолько интуитивно, насколько осознает длину своей руки. В тот момент это для него не объект, а часть социальной и физической деятельности, в которую он погружен. Там нет фримена с крюком Подателя, но есть просто человек с крюком. Эти индивидуальные отношения протяжения своего тела и сакральных культурных практик бесконечно интереснее, подлиннее и важнее, чем метал, из которого сделан крюк.
Хайдеггер применил это осознание к тому, что научный и материалистичный способ восприятия мира всего лишь одна из точек зрения на более абстрактные понятия. Технологии это не какие-то приспособления, которыми нам случается пользоваться, или некий особенный уровень сложности этих приспособлений. Скорее, это наш способ их использования в мире и тот способ, которым они меняют нас.
Для Хайдеггера интересная особенность ветряных ловушек заключалась в том, что они появились из-за способа людей смотреть на мир: как необработанный запас энергии, воды и других ресурсов обуздывается для более легкого использования. Важность не в ветряной ловушке, как в приспособлении, а в способе думать о мире, который привел людей к ее созданию. Конечно, мы не будем неправы, если скажем, что мир состоит из полезных ресурсов. Но размышление о мире исключительно в таком ключе скрывает то, чем он еще является. Хайдеггер очень критично относился к этому способу позиционирования мира, как набора полезных объектов, потому что это обедненный и бездушный способ мышления о нашей Вселенной и о наших собратьях.