Речь шла о поджаром мужчине с тонкими усиками, лет сорока с лишним. Перед ним была витрина со множеством гигантских банок всякого рода солений, из которых он с помощью автоматического аппарата выжимал рассол. Заметив, что его рассматривают две девушки, он широко осклабился. Армануш сразу отвернулась, а Асия гневно на него посмотрела.
То есть мама тебе не говорила, кто твой отец? осторожно спросила Армануш.
Моя мама особый случай. Если не хочет, ничего не скажет. Она самая упрямая, самая несгибаемая женщина на свете. Не думаю, что остальные в курсе. Сомневаюсь, что мама с кем-то этим поделилась. Да они бы мне и не сказали, даже если бы знали. Мне никто никогда ничего не говорит. Я в этом доме изгой, меня навек отрешили от страшных семейных тайн. Они меня отгородили якобы для того, чтобы защитить. Асия разгрызла семечку и выплюнула шелуху. Постепенно это стало игрой в обе стороны: они отгораживаются от меня, я от них.
В полумиле от берега, на небольшом катере, в толпе других пассажиров стоял какой-то человек. Он только что закурил, в одной руке держал сигарету, а в другой невероятное дерево из ярких воздушных шаров, они вспыхивали в небе всеми оттенками желтого, оранжевого и багряного. Может быть, это был просто уставший продавец, многодетный отец семейства, который, утомившись после рабочего дня, решил немного срезать дорогу и даже не подозревал, как живописно плыл по синим волнам, оставляя за собой шлейф дыма и целый каскад ярких красок.
В полумиле от берега, на небольшом катере, в толпе других пассажиров стоял какой-то человек. Он только что закурил, в одной руке держал сигарету, а в другой невероятное дерево из ярких воздушных шаров, они вспыхивали в небе всеми оттенками желтого, оранжевого и багряного. Может быть, это был просто уставший продавец, многодетный отец семейства, который, утомившись после рабочего дня, решил немного срезать дорогу и даже не подозревал, как живописно плыл по синим волнам, оставляя за собой шлейф дыма и целый каскад ярких красок.
Застигнутые врасплох этой красотой, Армануш и Асия безмолвно смотрели вслед катеру, пока последний шарик не скрылся за линией горизонта.
Давай где-нибудь посидим? предложила Асия, словно утомленная увиденным.
Неподалеку было какое-то захудалое уличное кафе.
А теперь расскажи, ты какую музыку слушаешь? спросила Асия, как только они нашли свободный столик и заказали напитки: Асия чай с лимоном, Армануш колу-лайт со льдом.
Вопрос этот был очевидной попыткой познакомиться поближе, ведь именно музыка была мостиком, связывавшим Асию с окружающим миром.
Классическую музыку, этно, армянскую и джаз, ответила Армануш. А ты?
О, у меня немного другие вкусы. Асия вдруг покраснела, сама не зная почему. Я довольно долго слушала всякий тяжеляк, ну, знаешь, альтернативную музыку, панк, постпанк, индастриал-метал, дэт-метал, дарквэйв, психоделию, еще иногда ска третьей волны и готик-рок. Такую фигню.
Да? переспросила Армануш, обычно относившая «такую фигню» к категории совершенно бездарной музыки, любимой или декадентствующими подростками, или безнадежно потерянными взрослыми, которым ярость заменяет силу характера.
Да, но недавно я подсела на Джонни Кэша. И все. С тех пор только его и слушаю. Люблю Кэша. Он на меня такую тоску нагоняет, что вся моя собственная хандра проходит.
А местную музыку ты что, совсем не слушаешь? Ну, турецкую, турецкий поп
Турецкий поп!!! Никогда! Асия в ужасе замахала руками, словно отгоняла приставучего уличного торговца.
Армануш почувствовала, что лучше остановиться, и не стала развивать эту тему. А еще она заключила, что туркам, кажется, свойственно ненавидеть самих себя.
Но Асия залпом допила чай и добавила:
Тетушка Фериде такое любит. Хотя, если совсем честно, я не всегда понимаю, что ее больше интересует: музыка или прически исполнительниц.
Армануш заказала еще бутылочку колы-лайт, выпила половину и, поскольку с окружающим миром ее в основном связывала литература, спросила подругу, что та любит читать.
Книги задумалась Асия. Да, они мне жизнь спасли, обожаю читать, только не романы
В кафе вдруг возникла шумная стайка юношей и девушек. Они заняли соседний столик и принялись глумиться над всем и вся. Они хихикали над пластмассовыми бордовыми стульями, стеклянными витринами со скромным ассортиментом прохладительных напитков, над ошибками в английском меню и над официантами в футболках с надписью «I LOVE ISTANBUL»[7]. Асия и Армануш придвинулись к столу.
Я читаю философию, в основном политическую. Ну, ты знаешь Беньямина, Адорно, Грамши, особенно Делеза или иногда Жижека. Мне нравятся абстракции. Ну и, можно сказать, нравится философия. Главным образом экзистенциальная. Асия снова закурила и спросила сквозь клубы дыма: А ты что любишь читать?
В ответ Армануш перечислила длинный список имен, состоявший преимущественно из русских и восточноевропейских романистов.
Вот видишь! Асия развела руки ладонями вверх. Когда дело касается твоего самого любимого занятия, ты тоже выбираешь не по национальному признаку Мне не показалось, что твой список изобилует армянскими фамилиями.