Вот, например, на прошлой неделе она уже заканчивала полуденную молитву, дошла до саджды: совершила земной поклон, коснулась лбом коврика и вдруг напрочь забыла, что надо делать дальше. Слова молитвы слились вдруг в цепочку букв и дружно уползли куда-то, как черная волосатая гусеница с бессчетным количеством ножек. Немного погодя гусеница остановилась, обернулась и помахала издалека, ее словно окружали стеклянные стены ясно видно, но не достать. Растерянная и смущенная, Петит-Ма так и осталась сидеть лицом к кибле, словно приросла к коврику, с молитвенным платком на голове и четками в руках, неподвижно и молча, как изваяние. Потом кто-то из домашних заметил это, и ее подняли с пола.
Лежа на диване с подушками под головой, Петит-Ma спросила в смятении:
А как же там дальше? Во время саджды надо произнести «субхана раббияль ала» как минимум три раза. Я так и сделала. Я три раза повторила: субхана раббияль ала, субхана раббияль ала, субхана раббияль ала, твердила она словно в каком-то исступлении. А потом как? Что дальше?
По воле случая рядом с ней в этот момент оказалась тетушка Зелиха. Она никогда не совершала намаз, да и вообще никакие религиозные обряды, и понятия не имела, о чем говорит бабушка. Но она искренне хотела помочь старушке хоть как-то облегчить ее мучение. Она взяла Коран и стала листать, пока не наткнулась на что-то, что могло прозвучать утешительно в таком аяте: «О те, которые уверовали! Когда призывают на намаз в пятничный день, то устремляйтесь к поминанию Аллаха и оставьте торговлю. Так будет лучше для вас, если бы вы только знали. Когда же намаз завершится, то разойдитесь по земле, ищите милость Аллаха и часто поминайте Его, быть может, вы преуспеете».
Что это значит? заморгала Петит-Ma, окончательно растерявшись.
Это значит, что так или иначе молитва завершена и тебе больше не нужно о ней думать. Здесь так написано. Давай, Петит-Ma, разойдись по земле и садись с нами за стол.
Это сработало. Петит-Ma перестала переживать из-за забытых слов и мирно отужинала. И все же подобное стало случаться с пугающей частотой. Она уходила в себя, стала очень тихой, а иногда путала простейшие вещи, не знала, где она, какой сейчас день недели и что за люди сидят с ней за столом. А бывало, и не подумаешь, что она больна, казалось, ум ее ясен, как только что отполированный хрусталь. Сегодня же было не понятно, пока еще не понятно.
Доброе утро! прокричала ей Асия.
Она уже умылась, почистила зубы и теперь сиреневыми тапками прошаркала к столу. Нагнувшись к старушке, чмокнула ее в обе щеки.
Петит-Ma всегда занимала особое место в сердце Асии, еще когда та была совсем маленькой. Не в пример остальным, не душила любовью, а просто любила. Никогда не доставала, не привязывалась по мелочам и не подкалывала. Она оберегала девочку, но очень ненавязчиво. Время от времени тайно подкладывала ей в карманы освященные молитвой зернышки пшеницы от дурного глаза. В свободное от борьбы со сглазом время она больше всего любила посмеяться, и выходило у нее отлично, ну, пока болезнь не обострилась. Раньше они с Асией вечно смеялись вместе: Петит-Ma заливалась долгим мелодичным хохотком, Асия разражалась звучными взрывами смеха. А теперь Асия, конечно, очень переживала из-за состояния прабабушки, но, вынужденная отстаивать собственную независимость, уважала границы независимой страны беспамятства, куда та постепенно удалялась. И по мере того как старушка ускользала от них в какой-то свой мир, Асия чувствовала, что они становятся все ближе.
Доброе утро, моя прекрасная правнучка! ответила Петит-Ma, поражая всех ясностью своего сознания.
О! прощебетала, не оборачиваясь, сидевшая перед телевизором с пультом дистанционного управления тетушка Фериде. Наша сердитая принцесса проснулась.
Голос у нее звучал вполне жизнерадостно, но немного театрально. Она с утра покрасила волосы и теперь была очень светлой, почти пепельной блондинкой. Асия уже знала, что такая решительная смена образа означает столь же резкую перемену настроения. Она пригляделась к тетушке Фериде, но особых симптомов помешательства не заметила, разве что восторг, с которым та, не в силах оторваться от экрана, глядела, как феерически бездарная поп-певица вертится в фантастически нелепом танце.
Ты давай приготовься, помнишь, сегодня ведь наша гостья приезжает, сказала тетушка Бану, внося в гостиную блюдо со свежеиспеченными бореками. Было видно, как она предвкушает свою ежедневную порцию углеводов.
Ты давай приготовься, помнишь, сегодня ведь наша гостья приезжает, сказала тетушка Бану, внося в гостиную блюдо со свежеиспеченными бореками. Было видно, как она предвкушает свою ежедневную порцию углеводов.
Асия попыталась отпихнуть Султана Пятого от маленького капающего краника, налила себе чая из дымящего самовара и мрачно спросила:
И что вы все так возбудились из-за этой американской девицы?
Она отпила глоточек, но тут же скорчила рожу и потянулась за сахаром. Раз, два в крохотный стаканчик опустились целых четыре куска сахара.
То есть как это «возбудились»? Она же наша гостья. Она приезжает аж из другого полушария! воскликнула тетушка Фериде и вытянула руку в подобии нацистского приветствия, желая показать, как далеко это другое полушарие.