Антрополог А. Леруа-Гуран представил этот процесс в общем виде: концентрация культуры потому и происходит, что группа вынуждена сплачиваться под воздействием внешнего воздействия иных. Он писал: «Именно чтобы избежать этого разлагающего воздействия, каждая группа делает непрерывные усилия сохранить свое внутреннее сцепление, и в этом-то усилии она и приобретает черты более или менее личные» [56, с. 195]. Если равновесие нарушается и группа не может ассимилировать посторонние элементы, она «теряет свою индивидуальность и умирает». Сохранение общности достигается лишь при определенном соотношении устойчивости и подвижности.
Полезно сравнить процессы этносов, которым рекомендовали модернизацию их деятельности с проблемами Столыпинской реформы и начала коллективизации. Я рано стал думать о людях из других народов мне было и интересно, и было надо получить знание для разума. Меня поразили картины мира у крестьян и казаков и их замечательное умение соединяться с другими людьми, и их навыки распознавать образы злых людей.
Непосредственная опасность гибели возникает вследствие избыточной подвижности, которая нередко возникает после периода застоя. Леруа-Гуран важное место отводит механизмам, которые он называет инерцией и пережитками. Это необходимые средства для сохранения народа. Он пишет: «Инерция по-настоящему бывает видна лишь тогда, когда группа отказывается ассимилировать новую технику, когда среда, даже и способная к ассимиляции, не создает для этого благоприятных ассоциаций. В этом можно было бы видеть самый смысл личности группы: народ является самим собою лишь благодаря своим пережиткам».
Дж. Грей писал о невозможности предсказания будущего образа всей сложной системы человечества исходя из либеральных теорий общества: «Если история нас чему-то учит, то мы должны сказать, что традиционное кредо просветителей не дает ни малейшей возможности предсказывать будущее. С точки зрения всех школ классического либерализма, каждая из которых воплощает свой вариант проекта Просвещения, еще хуже то, что мы, возможно, наблюдаем зарождение режимов, превосходящих либеральные общества по всем критериям, которые внутренне не свойственны либеральным формам жизни
Вместо того чтобы упорствовать в своей приверженности несостоятельному проекту апологетического либерального фундаментализма, следует признать, что либеральные формы жизни сообщества принимают по воле случая и сохраняют благодаря идентичности, сформировавшейся у индивидов в силу того же исторически случайного стечения обстоятельств, причем своим случайным характером и идентичность, и судьба либеральных сообществ ничем не отличаются от всех других. Тем самым мы признаем, что либеральные убеждения и либеральные культуры это конкретные социальные формы, которым не положено никаких особых привилегий ни со стороны истории, ни со стороны человеческой природы» [41, с. 167].
Дж. Грей писал о невозможности предсказания будущего образа всей сложной системы человечества исходя из либеральных теорий общества: «Если история нас чему-то учит, то мы должны сказать, что традиционное кредо просветителей не дает ни малейшей возможности предсказывать будущее. С точки зрения всех школ классического либерализма, каждая из которых воплощает свой вариант проекта Просвещения, еще хуже то, что мы, возможно, наблюдаем зарождение режимов, превосходящих либеральные общества по всем критериям, которые внутренне не свойственны либеральным формам жизни
Вместо того чтобы упорствовать в своей приверженности несостоятельному проекту апологетического либерального фундаментализма, следует признать, что либеральные формы жизни сообщества принимают по воле случая и сохраняют благодаря идентичности, сформировавшейся у индивидов в силу того же исторически случайного стечения обстоятельств, причем своим случайным характером и идентичность, и судьба либеральных сообществ ничем не отличаются от всех других. Тем самым мы признаем, что либеральные убеждения и либеральные культуры это конкретные социальные формы, которым не положено никаких особых привилегий ни со стороны истории, ни со стороны человеческой природы» [41, с. 167].
В результате кризисов XX века неолиберальная утопия приобрела мистические черты милленаристской ереси, которая пророчит «золотой век», причем не всему человечеству, а его небольшой части. Более того, этот милленаризм присущ именно американской ветви западного мировоззрения, он унаследован от мироощущения «отцов нации», которые строили в Америке «сияющий город на холме».
Такие кризисы мы видели в XX в. и в революции, и в войнах, а в XXI в. уже постоянно мы видим кризисы новых типов. Н. А. Бердяев, видя в технике преобразующую мир силу космического масштаба, указывает на эту опасность для человеческого сознания: «Техника рационализирует человеческую жизнь, но рационализация эта имеет иррациональные последствия» (цит. по [42])[39].
Приступы такого иррационализма важная глава в истории культуры. При переходе к постиндустриализму наблюдалось несколько таких волн. Одна из них прокатилась по интеллектуальной элите США. Как пишут, в тот момент от «самых передовых физических теорий было уже рукой подать», по выражению Ф. Капры, «до Будды или до Бомбы», и только от сознания и морали конкретного ученого зависело, какой путь он изберет.