Энгельс специально подчеркивает, что видит выход в том, что можно будет «вновь использовать» излученную теплоту. Таким образом, идеология неограниченного прогресса не только заставила классиков марксизма отвергнуть главный вывод термодинамики (и создаваемую ею новую картину мира), но и пойти вспять, возродив веру в вечный двигатель второго рода. Огромный культурный и философский смысл второго начала, который либеральная политэкономия просто игнорировала, марксизм отверг активно и сознательно.
В 1881 г. Маркс отверг работу нашего ученого-народника С. А. Подолинского, который предлагал включить в политэкономию проблему энергии. Та же судьба постигла работу Р. Клаузиуса «О запасах энергии в природе и их оценка с точки зрения использования человечеством» (1885). Объясняя смысл второго начала термодинамики с точки зрения экономики, Клаузиус сделал такие ясные и фундаментальные утверждения, что, казалось бы, экономисты просто не могли не подвергнуть ревизии все главные догмы политэкономической модели. Однако никакого эффекта выступление Клаузиуса, означавшее, по сути, смену научной картины мира, на экономическую науку не оказало.
В XIX веке, перейдя в представлении экономической «машины» от метафоры часов (механика) к метафоре тепловой машины, политэкономия отвергла предложение включить в свою модель «топку и трубу» (невозобновляемые ресурсы энергоносителей и загрязнения) ибо это означало бы крах всего здания рыночной экономики.
В «Структурной антропологии» Леви-Стросс пишет об экономическом хозяйстве: «Оно предполагает безусловный приоритет культуры над природой соподчиненность, которая не признается почти нигде вне пределов ареала индустриальной цивилизации Между народами, называемыми примитивными, видение природы всегда имеет двойственный характер: природа есть прекультура и в то же время субкультура Это знала в прошлом и наша цивилизация, и это иногда выходит на поверхность в моменты кризисов или сомнений, но в обществах, называемых примитивными, это представляет собой очень прочно установленную систему верований и практики» [14, с. 301302].
Индия до англичан не знала голода как социального явления. Это была изобильная земля, которая производила такой избыток продукта, что его хватало на создание богатейшей материальной культуры и искусства. В Индии собирали высокие урожаи, возделывая поля деревянной сохой. Возмущенные такой отсталостью колонизаторы заставили внедрить современный английский отвальный плуг, что привело к быстрой эрозии легких лессовых почв.
К. Лоренц писал: «Неспособность испытывать уважение опасная болезнь нашей цивилизации. Научное мышление, не основанное на достаточно широких познаниях, своего рода половинчатая научная подготовка, ведет к потере уважения к наследуемым традициям. Педанту-всезнайке кажется невероятным, что в перспективе возделывание земли так, как это делал крестьянин с незапамятных времен, лучше и рациональнее американских агрономических систем, технически совершенных и предназначенных для интенсивной эксплуатации, которые во многих случаях вызвали опустынивание земель в течение немногих поколений» [15, с. 302].
Дело было не в технологии. К разрушительным последствиям везде вело вторжение европейца с рыночной психологией в крестьянскую среду с общинным мышлением. А. В. Чаянов как-то заметил: «Вполне прав был фрейбергский профессор Л. Диль, который в отзыве на немецкое издание нашей книги писал, что забвение отличий семейного хозяйства и экстраполяция на него экономики А. Смита и Д. Рикардо привели англичан в их индийской хозяйственной политике к ряду тяжелых ошибок» [16].
С. А. Подолинский, разрабатывая новую («незападную») теорию труда, привел такие данные: французский крестьянин при производстве пшеницы затрачивал одну калорию труда (своего и лошади) на получение 8 калорий в зерне (пищевые калории) и 14 калорий в соломе. По энергетике он был в 80 (!) раз эффективнее, чем в США через 120 лет прогресса.
Подолинский, изучив энергетический баланс сельского хозяйства как рода деятельности, через фотосинтез вовлекающего в экономический оборот энергию Солнца, написал в 1880 г. свою главную работу «Труд человека и его отношение к распределению энергии». В том же году он послал ее Марксу (они были лично знакомы), Маркс послал благожелательный ответ и передал текст Энгельсу. Тот внимательно изучил работу Подолинского и в двух письмах в 1882 г. изложил свой взгляд Марксу. Он повторил общий для марксизма тезис о том, что попытка выразить экономические отношения в физических понятиях невозможна.
Подолинский, изучив энергетический баланс сельского хозяйства как рода деятельности, через фотосинтез вовлекающего в экономический оборот энергию Солнца, написал в 1880 г. свою главную работу «Труд человека и его отношение к распределению энергии». В том же году он послал ее Марксу (они были лично знакомы), Маркс послал благожелательный ответ и передал текст Энгельсу. Тот внимательно изучил работу Подолинского и в двух письмах в 1882 г. изложил свой взгляд Марксу. Он повторил общий для марксизма тезис о том, что попытка выразить экономические отношения в физических понятиях невозможна.