А в другом месте, в сельве Бразилии один антрополог разговаривал с вождем племени и спросил: «Почему ваши люди ловят на реке острогой? Быстрее и удобнее можно ловить удочкой или сетями». И вождь объяснил: «Да, мы согласны, что удочкой и сетями быстрее, но тогда мы бы скоро остались без рыбы. Люди нашего племени обсудили вопрос и согласились все ловить острогой. Так рыбы достаточно всем».
Так два человека из разных культур разумно и логично изложили ситуацию и пришли к общему выводу. Здесь не было невежества, хотя вначале оба они представляли предмет по-разному.
Понятие «современное невежество» очень широко, его можно разглядеть со многих точек. Конечно, мрак невежества не покрывает одновременно большинство населения и всех членов всех групп и общностей. Хотя в каждом человеке всегда скрываются мелкие куски невежества, но здесь мы говорим о беде, которая захватывает массу людей, или особые важные группы, или даже властную персону. Надо учесть, что психические расстройства людей (особенно тех, которых зацепила культурная травма), их болезненные образы и суждения надо отделять от невежества, хотя в это время у многих страдают именно навыки здравого смысла.
Надо учесть и состояние таких небольших общностей, которые не знали очень многого в динамичном знании. Но эти общности в своем культурном пространстве и в своей информационной системе («скорлупе») назвать нельзя невеждами. Эти группы опирались на систематизированный запас традиционного знания, которое передавалось в основном устно и в совместной работе. Это люди, которые знали, чего они не знали.
Такие состояния известны истории они нередко были важным явлением в культуре времен смут и социальных катастроф. Как тело человека иногда болеет, так и болезнь духовной сферы иногда его поражает под воздействием срывов бытия, под влиянием идей и страхов, внушений и соблазнов. В такие моменты «оснащение ума» и сеть мышления ослабевает и утрачивает свою связность. В этой сети возникают прорехи, и они заполняются невежеством. Это «новое невежество» национальное бедствие, неожиданное, еще не имеющее четкого образа. Но сложной общности типа общества, профессиональной группы или народа такое невежество может нанести огромный ущерб.
Такие состояния известны истории они нередко были важным явлением в культуре времен смут и социальных катастроф. Как тело человека иногда болеет, так и болезнь духовной сферы иногда его поражает под воздействием срывов бытия, под влиянием идей и страхов, внушений и соблазнов. В такие моменты «оснащение ума» и сеть мышления ослабевает и утрачивает свою связность. В этой сети возникают прорехи, и они заполняются невежеством. Это «новое невежество» национальное бедствие, неожиданное, еще не имеющее четкого образа. Но сложной общности типа общества, профессиональной группы или народа такое невежество может нанести огромный ущерб.
Здесь мы рассматриваем типы невежества, которые заменяют в сознании людей привычные и разумные образы на ложные и деструктивные фантомы. Они создают кризисы идентичности личности. Нарушение привычной, стабильной социальной обстановки всегда повышает внушаемость.
Это стало предметом изучения в Европе 1920-х годов, когда беззащитность против внушения наблюдалась не только у населения, терпящего социальное бедствие (как в Веймарской республике), но и в среде победителей[19].
Когда разрушение логики сочетается с невежеством и воспаленным воображением, возникают социально опасные состояния целых социальных групп невежество освобождается от оков. В моменты кризисов такие группы, превращенные в возбужденную толпу, могут послужить взрывным устройством, сокрушающим целые страны.
Здесь мы будем разбирать ту часть мира невежества, которая соприкасается с современным государством и обществом его культурой и образованием, наукой и техникой, философией и правом. Уже в Новое время некоторые философы увидели в таком невежестве угрозу.
В 1966 г. антрополог К. Лоренц предупредил: «Рациональное мышление, основа и корень всех качеств и достижений, отличающих человека от других живых существ, дало ему исключительную власть над Природой. Среди возможностей, которые предоставила ему эта власть, имеется целая серия самых разных методов самоуничтожения» [15, с. 300].
Он дал нам очень важное и серьезное предупреждение. Претензии на то, что система знания построена на надежной рациональной основе и потому предсказуема, опасная иллюзия, утопия, родившаяся в специфической культуре Запада. Под ее видимой рациональностью лежала метафизика Просвещения, но она была слаба.
Дж. Грей писал о невозможности предсказания будущего образа всей сложной системы человечества, исходя из либеральных теорий общества: «Если история нас чему-то учит, то мы должны сказать, что традиционное кредо просветителей не дает ни малейшей возможности предсказывать. С точки зрения всех школ классического либерализма, каждая из которых воплощает свой вариант проекта Просвещения, еще хуже то, что мы, возможно, наблюдаем зарождение режимов, превосходящих либеральные общества по всем критериям, которые внутренне не свойственны либеральным формам жизни