Давай лучше я подежурю первым? А ты поспи.
Я хотел возразить, но он начал играть Моцарта. Музыка была такой тихой и приятной, что у меня защипало в глазах, и мне пришлось отвернуться. Еще несколько тактов концерта для фортепиано 12 и я уже спал.
Во сне я стоял в темной пещере перед зияющим колодцем. Вокруг меня роились серые прозрачные создания. Откуда-то я знал, что эти шепчущие клочья дыма души мертвых. Они цеплялись за мою одежду, тянули меня назад, но меня влекло вперед, к самому краю расселины.
Я посмотрел вниз, и у меня закружилась голова.
Колодец был невероятно широким и абсолютно темным, и я знал, что, скорее всего, дна у него нет. И все же мне казалось, что нечто желает подняться из бездны, нечто огромное и злое.
Маленький герой, раздался гулкий голос из темной глубины. Слишком слабый, слишком юный, но, может, и ты сгодишься. Голос казался древним полным холода и тяжести. Он окутал меня будто свинцовое одеяло. Они обманули тебя, мальчик, сказал он. Давай заключим сделку. Я дам тебе то, чего ты хочешь.
Над зияющей пропастью возникло мерцающее изображение: мама, замершая за мгновение до того, как она исчезла в золотом сиянии. Ее лицо было искажено мукой, как будто Минотавр еще сжимал ей горло. Она смотрела прямо на меня, и взгляд ее умолял: «Беги!»
Я хотел закричать, но голос меня не слушался.
Из колодца раздался холодный гулкий смех.
Невидимая сила потащила меня вперед. Еще чуть-чуть и я рухнул бы в бездну.
Помоги мне восстать, мальчик. В голосе звучала жажда. Принеси мне молнию. Нанеси удар предателям-богам!
Души умерших шептали мне:
Нет! Проснись!
Образ мамы начал таять. Невидимая хватка существа из бездны стала крепче.
Я понял, что ему вовсе не хочется затянуть меня внутрь ему хотелось, цепляясь за меня, вылезти наружу.
Хорошо, приговаривал голос. Хорошо.
Проснись! шептали мертвые. Проснись!
Кто-то тряс меня.
Я открыл глаза и понял, что наступил день.
Отлично, сказала Аннабет. Наш зомби ожил.
После сна меня била дрожь. Мне казалось, что существо из бездны все еще сжимает мне грудь.
Я долго спал?
Ну, я успела приготовить завтрак. Аннабет бросила мне пачку чипсов-начос из запасов тетушки Эм. А Гроувер сходил на разведку. Смотри, мы нашли друга.
Я все еще с трудом мог сфокусировать взгляд.
Гроувер сидел на одеяле скрестив ноги, и на коленях у него была какая-то лохматая, грязная ядовито-розовая мягкая игрушка.
Нет. Никакая это была не игрушка. Это был розовый пудель.
Пудель посмотрел на меня с подозрением и тявкнул.
Нет, он не такой.
Я моргнул:
Ты что разговариваешь с этим существом?
Пудель зарычал.
Это существо, предупредил Гроувер, наш билет на запад. Будь с ним повежливей.
Ты умеешь разговаривать с животными?!
Гроувер не стал отвечать.
Перси, познакомься с Гладиолусом. Гладиолус, это Перси.
Я посмотрел на Аннабет, ожидая, что она засмеется над розыгрышем, который они устроили, но она была совершенно серьезна.
Не буду я здороваться с розовым пуделем, отрезал я. Даже и не просите.
Перси, сказала Аннабет. Я поздоровалась с пуделем. И ты давай поздоровайся тоже.
Пудель зарычал.
Я поздоровался с ним.
Гроувер рассказал, что встретил Гладиолуса в лесу и у них завязался разговор. Пудель сбежал из семьи местных богачей, которые обещают за его возвращение награду в 200 долларов. Гладиолусу совсем не хотелось возвращаться к хозяевам, но он был готов согласиться на это, чтобы помочь Гроуверу.
Пудель зарычал.
Я поздоровался с ним.
Гроувер рассказал, что встретил Гладиолуса в лесу и у них завязался разговор. Пудель сбежал из семьи местных богачей, которые обещают за его возвращение награду в 200 долларов. Гладиолусу совсем не хотелось возвращаться к хозяевам, но он был готов согласиться на это, чтобы помочь Гроуверу.
А откуда Гладиолус узнал о награде? спросил я.
Прочитал объявление, ответил Гроувер. Откуда же еще?
Ну естественно, проговорил я. И как я сам не догадался?
Значит, так: мы возвращаем Гладиолуса, объявила Аннабет поставленным голосом стратега, получаем деньги и покупаем билеты до Лос-Анджелеса. Все просто.
Я подумал о своем сне: о шепоте мертвых, существе из бездны, мерцающем лице мамы, готовом исчезнуть в золотой вспышке. Обо всем, что может ждать меня на западе.
Только не на автобус, попросил я.
Не на автобус, согласилась Аннабет.
Она указала вниз, где у подножия холма проходила железная дорога, которую я не заметил ночью в темноте.
В полумиле отсюда есть станция. Гладиолус сказал, что поезд на запад отправляется в полдень.
Глава тринадцатая
Я совершаю смертельный прыжок
Два дня мы ехали по железной дороге на запад, проезжая холмы, реки и янтарные поля, засеянные зерном.
На нас никто не нападал, но расслабиться я не мог. Мне казалось, что в вагоне мы как в стеклянной витрине и кто-то наблюдает за нами с неба, а может, и из-под земли, выжидая удобного случая.
Я старался держаться в тени, потому что в нескольких газетах Восточного побережья были напечатаны мои имя и фотография. В «Трентон Реджистер-ньюс» опубликовали фото, на котором я выхожу из автобуса «Грейхаунд», его сделал один из туристов. Глаза у меня были бешеные, а вместо меча в руках я держал что-то размытое. Это с тем же успехом могла оказаться бейсбольная бита или клюшка для лакросса.