Глядя в небо, ко мне подошла Аннабет. В руках у нее была черная вуаль Медузы.
Не двигайся, велела она.
Очень-очень осторожно, не глядя вниз, она присела, завернула голову монстра в черную ткань и поднялась. Из головы все еще сочилась зеленая жидкость.
Ты как? дрожащим голосом спросила она.
Нормально, ответил я, хотя двойной чизбургер так и просился наружу. Почему почему голова не рассыпалась?
Когда ты отрубил ее, она стала военным трофеем, сказала она. Как рог Минотавра. Только не разворачивай ее. Она по-прежнему может превратить тебя в камень.
Гроувер со стонами слез со статуи гризли. На лбу у него была большая шишка. Зеленая растаманская шапочка повисла на одном из рожек, а фальшивые ноги слетели с копыт. Волшебные кроссовки бесцельно порхали у него над головой.
Красный барон[17], сказал я. Отличная работа, дружище.
Он смущенно улыбнулся:
Правда, мне не очень понравилось. Нет, колошматить ее палкой было здорово. А вот влететь в каменного медведя так себе радость.
Он поймал летучие кроссовки. Я превратил меч обратно в ручку. И все вместе мы поковыляли назад, к складу.
За стойкой в кафе мы нашли несколько полиэтиленовых пакетов, понадежней упаковали голову Медузы, водрузили ее на стол, за которым еще недавно ужинали, и молча уселись вокруг, слишком измотанные, чтобы о чем-то говорить.
Наконец я сказал:
Значит, за этого монстра надо благодарить Афину?
Аннабет бросила на меня сердитый взгляд:
Да нет, вообще-то твоего папочку. Ты разве не помнишь? Медуза была девушкой Посейдона. Они назначили свидание в храме моей матери. Вот почему Афина превратила ее в монстра. Медуза и две ее сестры, с помощью которых она проникла в храм, стали тремя горгонами. Поэтому меня Медуза хотела разорвать на кусочки, а из тебя сделать статую. Она все еще сохнет по твоему отцу. Наверное, ты ей его напомнил.
У меня загорелись щеки:
Ах, значит, теперь это я виноват, что мы встретили Медузу?
Аннабет выпрямилась.
«Просто сфотографируемся, Аннабет. Что здесь плохого?» передразнила она меня, хотя вышло не очень похоже.
Забей, сказал я. С тобой невозможно разговаривать.
Ты невыносим.
А ты
Эй! вмешался Гроувер. У меня из-за вас мигрень начинается, а у сатиров не бывает мигрени! Что будем делать с ее головой?
Я посмотрел на сверток. Из дыры в полиэтилене высунулась змейка. На пакете была напечатана надпись «БОЛЬШОЕ СПАСИБО!».
Меня распирало от злости. Я сердился не только на Аннабет и ее маму, но и на всех богов за этот квест, за взрыв автобуса, за то, что, покинув лагерь, в первый же день мы были вынуждены выстоять в двух жутких схватках. Если так пойдет и дальше, нам ни за что не добраться до Лос-Анджелеса живыми, тем более до летнего солнцестояния.
Как там сказала Медуза?
«Не будь пешкой в игре олимпийцев, милый. Быть статуей куда лучше».
Я встал:
Сейчас вернусь.
Перси! крикнула мне вслед Аннабет. Что ты
Потратив некоторое время на поиски, я наконец нашел кабинет Медузы. В ее бухгалтерской книге были записаны все продажи за последние полгода, все отправленные в Подземный мир товары, предназначенные для украшения сада Аида и Персефоны. На одном из счетов был указан адрес Подземного мира: «Студия звукозаписи DOA[18], Западный Голливуд, Калифорния». Я сложил счет и засунул его в карман.
В кассе обнаружилось двадцать долларов, несколько золотых драхм и пара упаковочных бланков ночной экспресс-доставки Гермеса, с небольшим кожаным кармашком для монет на каждом. Через пару минут я отыскал в кабинете коробку подходящего размера.
Вернувшись к столу, я упаковал голову Медузы и заполнил бланк:
Богам
Гора Олимп
600-й этаж
Эмпайр-стейт-билдинг
Нью-Йорк, штат Нью-Йорк
С наилучшими пожеланиями
ПЕРСИ ДЖЕКСОН
Им это не понравится, предупредил Гроувер. Они решат, что ты нахал.
Я положил несколько золотых драхм в кармашек. Стоило мне его закрыть раздался звук кассового аппарата. Посылка поднялась над столом и исчезла со звуком «хлоп!».
А я и есть нахал, сказал я и посмотрел на Аннабет, ожидая упрека.
Но я ошибся. Она, похоже, смирилась с тем фактом, что мой главный талант действовать богам на нервы.
Ладно, пробормотала она. Нам нужен новый план.
Глава двенадцатая
Нам помогает пудель
Ночь выдалась не из лучших.
Мы устроились на ночлег в лесу, ярдах в ста от главной дороги, на болотистой поляне, где, судя по всему, устраивала гулянки местная молодежь. На земле валялись сплющенные банки из-под газировки и бумажные обертки.
Мы прихватили с собой еды и одеял из запасов тетушки Эм, но не решились развести костер, чтобы просушить вымокшую одежду. Нам хватило на сегодня веселых встреч с фуриями и Медузой, и привлекать внимание кого-то еще мы не хотели.
Спать мы решили по очереди. Я вызвался нести вахту первым.
Аннабет свернулась калачиком на одеялах и засопела, едва ее голова коснулась земли. Гроувер взлетел на крылатых кроссовках на нижнюю ветку дерева, прислонился спиной к стволу и поднял глаза к небу.
Давай спи, сказал я ему. Если что-то случится, я тебя разбужу.
Он кивнул, но глаза не закрыл:
Мне грустно, Перси.
Почему? Жалеешь, что вписался в наш дурацкий квест?
Нет. Вот от этого мне грустно. Он указал на мусор. И на небо смотреть грустно. Даже звезд не видно. Небо перестало быть чистым. Для сатиров сейчас ужасные времена.