- Вот это ты разошлась. Можно было просто хлеба с колбасой нарезать. сказал Вадим, усаживаясь на свое любимое место.
- Да я больше для себя, надо было как-то отвлечься, чем-то себя занять. сказала Юля, разливая чай по кружкам. Это ожидание меня просто убивает.
- Меня тоже. Вадим, осторожно отхлебнул. Сам не знаю, чем себя занять.
- И я о том же. Эпидемия эта. Юля сделала долгую паузу, засмотревшись в кружку. Я боюсь. Очень боюсь. Не думала, что когда-то, кому-то это скажу. Я так никогда не боялась. Аж до трясучки.
- Думаешь, одна ты? Сказал Вадим, разрезав сэндвич на два треугольника. И я боюсь, и Султан боится. Все боятся, потому что не знают, что делать, и как с этим бороться. А сильнее всего страх смерти и неизведанности.
- Меня тоже. Вадим, осторожно отхлебнул. Сам не знаю, чем себя занять.
- И я о том же. Эпидемия эта. Юля сделала долгую паузу, засмотревшись в кружку. Я боюсь. Очень боюсь. Не думала, что когда-то, кому-то это скажу. Я так никогда не боялась. Аж до трясучки.
- Думаешь, одна ты? Сказал Вадим, разрезав сэндвич на два треугольника. И я боюсь, и Султан боится. Все боятся, потому что не знают, что делать, и как с этим бороться. А сильнее всего страх смерти и неизведанности.
- Ты выглядишь не очень напуганным. Юля пристально посмотрела на Вадима и сделала небольшой глоток.
- Я хорошо умею скрывать эмоции. Пришлось научиться. Воеводов поднял перед собой бутерброд, посмотрел на него с разных сторон, любуясь и откусил. Хлеб хрустнул, по пальцам потек сок. Очень вкусно, даже великолепно. Это, вероятно, был самый вкусный сэндвич в его жизни. Отлично готовишь, я такого даже в кафе не пробовал.
- Спасибо. Ответила Юля, ничуть не смутившись. Это мое фирменное. Мама научила готовить, она фанат кулинарных шоу и фуд-блогеров на Ютубе.
- Я в этом не силен. Пельмени да яичница. Ну мясо на костре могу пожарить. Мама хорошо готовит.
- Очень хочется попробовать ее блюда. Надеюсь, это случиться как можно скорее. Если пригласите конечно.
- Так ты уже гость. Осталось маму дождаться. Улыбнулся Вадим, но тут же помрачнел.
Юля посмотрела на него, и решила, что лучше занять рот едой, а не болтовней. Минут пять ели молча.
- Как думаешь, когда это все закончиться? Спросила девушка, устав от тишины, напрягающей больше, чем разговор.
- Я не знаю. Честно. Хотел бы сказать, что да, все скоро будет хорошо. Вадим дожевал сэндвич и вытер пальцы салфеткой. Но я реалист, и предпочитаю быть честным. Нам сейчас надо быть готовыми ко всему.
- Ко всему, это к чему?
- Слишком быстро это началось. Не готово человечество к такому. Я был не в очень приятных местах, и видел, как работает система, когда что-то выходит из-под контроля. Три дня. Не успеет здравоохранение справиться с таким количеством заболевших. Слишком неповоротлива и инертна бюрократическая система.
- Я вчера читала новости в интернете, цифры просто ужасающие. Юля смотрела на стену, даже не притронувшись к бутербродам.
- Вот именно. Вспомни эпидемии Испанки или чумы. Они не были так молниеносны, но при этом выкосили не один десяток миллионов. А сейчас ученные даже толком не знают, что это, откуда и как это лечить.
- И что в итоге. Голос Юли с каждым словом звучал все более подавленно.
- Не хочу нагнетать, но нужно быть готовыми к худшему. К самому.
Доедали молча, поглощённые размышлениями.
Ближе к вечеру Вадим собрался выгулять Султана. Беспокоился за пса, после обеда волкодав забился под стол на кухне, и отказался от еды. Юля, увидев, как они собираются, предложила пройтись вместе.
Дождь прекратился. На улице приятно пахло прибитой пылью и сырой землей. Лужи отражали фиолетовые облака, и весь мир выглядел так, словно кто-то поставил фиолетовый светофильтр. Воеводов отстегнул поводок и потрепал пса по холке.
- Иди, побегай. Разомнись. - Алабай приподнял голову и посмотрел на хозяина. Взгляд тяжелый, грустный, на сколько грустными могут быть собачьи глаза. Ладно, можешь просто бежать рядом.
Пошли втроем по уже знакомому маршруту, через рынок, остановку, и дальше по прямой к морю. Очень тихо. Летом, даже после дождя в Бетте было не протолкнуться от отдыхающих. Сейчас на улице нет никого.
- Брррр. Как будто вымерли все. Поежилась Юля.
- Местные по квартирам сидят. Приезжие разъехались, кто смог. Ответил Вадим, осматривая окна пятиэтажек.
- Надеюсь. Но все равно жутко.
- Это да. Вадиму и самому было не по себе от пустоты и тишины.
Такого не было даже зимой. Когда не выйди на улицу, все равно встретишь хоть одного человека, или увидишь в окне. Сейчас возникало чувство, что во всем поселке остались они втроем. За весь путь до моря не встретили ни одной машины. Рынок на алее, ведущей к пляжу закрыт. Кафе, магазины и палатки тоже. На пляже пусто, ни души. Тишина, ни музыки, ни голосов, ни шума машин. Вышли к центральному проходу на набережную и застыли, озираясь по сторонам.
- Вадим? спросила Юля, бегая взглядом вокруг, пытаясь высмотреть хоть одного человека.
- А?
- Может завтра сами поедем в город, в больницу?
- Я думаю о том же. Только лучше не завтра, а сейчас.
18.42 по Московскому времени
Грузовой Форд намного приятнее УАЗика. Не такой проходимый, но комфортный, тихий, в салоне прохладно, пахнет ароматизатором и новым пластиком, а не выхлопными газами и перегретой коробкой передач. Султан в новую машину залез с опаской, обнюхивая серую обивку сидений и приборную панель. Юля собрала волосы в хвост и выглядела напряженной. Вадим, проезжая мимо пятиэтажки, смотрел в окна. Света нигде нет, ни одного любопытного лица, выглядывающего, что же там за машина. Выехали из поселка. Дорого удручала, не меньше чем безлюдный пляж. Ни машин, ни людей, ни автобусов.