Хотя, мне кажется, это бесполезно. Но… м‑да, ладно. Терпеть не могу поучать. Что напился… извини, есть лучшие способы утишить душевную боль.
– Например? – с вызовом спросил я.
– Работа, – буднично ответил он, и на его скулах обозначилось что‑то похожее на желваки, будто продолжал какой‑то давний спор. – Ну да леший с ним. Так получилось. Сразу скажу, что думаю: твоей вины здесь нет. Моей тоже. До… Свердловска тут, скажем так, далековато…
– Дерьмо! – меньше всего мне хотелось под Новый Год исполнять сакраментальную роль героя «Иронии судьбы». – Куда ж это меня завезли?
– …равно как и до любого другого вашего города.
– Что значит – «вашего»? Не вашего, что ли?
– У меня здесь городов нет.
И, не давая мне разинутого рта закрыть, продолжил задумчиво:
– Наверняка это штучки Норны. То ли по старости недоглядела с Вратами, то ли сознательно какую каверзу замыслила. Ай, второе скорее! В любом случае, Дмитрий, ты угодил ей под горячую руку. И только она одна может вернуть тебя на прежнее место. Если ты, разумеется, остаться не захочешь.
Я фыркнул в чай, взмахнул руками и в панике схватился за ускользающее одеяло. Тогда я и знать не знал, что означает – остаться. Если Ирка первого с утра позвонит и обнаружит, что меня нет, то подумает, будто я тоже встал в позу, что мне есть куда уйти, и наша ссора продолжится.
– Нет уж, увольте. У меня какая‑никакая, но работа, какая‑никакая, но семья. У меня… годовой отчет, между прочим. Скажите лучше, как найти эту вашу Норну? И как с нею разговаривать?
– Разговаривать с ней, – сказал мой хозяин, внезапно развеселившись, нужно вежливо. Норна – чрезвычайно могущественная, вздорная старая ведьма. Если она обнаружит, что добилась своего, она тебя отпустит. Только так, и не иначе. Если же нет, с нее станется и зло на тебе сорвать. Будешь скитаться по циклу, пока не потеряешь всякую надежду и не осядешь навечно, скажем, у Иманта. Но стоит верить в лучшее.
– Итак, – я поерзал на скамье, – вернемся к вопросу о том, как до нее скорее всего добраться.
– А вот тут надо поразмыслить, – заявил Вегар, подпер щеку рукой и замолчал как камень. Погрузился, по‑видимому, в размышления. Я терпеливо ждал. А что еще мне оставалось?
Наконец он пришел для себя к какому‑то решению.
– Сегодняшней ночью я тебя никуда не выпущу, – сообщил он мне. – Я должен убедиться, что ты в порядке. С утра посмотрим. Учти, парень, никому из нас неохота ссориться с Норной, так что наша помощь тебе распространяется лишь до определенных пределов. Самый короткий путь к ее Вратам – вспять по моей лыжне.
Он прицокнул языком, будто не все сказал. Так и оказалось.
– Но туда я тебе ходить не советую. Если она забросила тебя сюда не сдуру и не сослепу, а по какой‑то своей прихоти, то с тобою случилось еще слишком мало, чтобы она вот так, запросто, тебя выпустила. Это так, из общих соображений. Ну а кроме того…есть закон, запрещающий попятное движение. Что было, то было. В наших руках лишь будущее. Это и этика, и эстетика, и норма бытия. Подчиняясь закону, и я не пустил бы тебя обратно по своей лыжне, и Норна бы тебе свои Врата не открыла. Хотя я говорил уже, Норна – исключение. Она из тех, кто устанавливает законы. Она в какой‑то степени может невероятное. Со своей стороны я все же посоветовал бы тебе гарантированный путь. Вперед.
– Далеко это?
– А это – как пойдешь. Все. Давай‑ка, браток, обратно на печь. Утро мудренее.
Уже некоторое время назад он поднялся и теперь шевелился по кухне, наполняя ее собой и своим движением.