Студенты энергично закивали в знак согласия.
И вот сегодня я хотела представить его вам, очертив столь впечатляющий curriculum vitae[4] этого человека. Но тут она игриво покосилась на сидевшего за столом президиума Лэнгдона, один из наших студентов только что предоставил мне еще более, если так можно выразиться, интригующее вступление.
И она показала номер бостонского журнала.
Лэнгдона передернуло. Где, черт побери, она это раздобыла?
Ведущая начала зачитывать отрывки совершенно идиотской статьи, а Лэнгдон все глубже и глубже вжимался в кресло. Тридцать секунд спустя аудитория уже вовсю хихикала, а дамочка никак не унималась.
«Отказ мистера Лэнгдона рассказать средствам массовой информации о своей необычной роли в прошлогоднем совещании в Ватикане определенно помог ему набрать очки в борьбе за вхождение в первую десятку интриганов». Тут она умолкла и обратилась к аудитории: Хотите послушать еще?
Ответом были дружные аплодисменты.
Нет, кто-то должен ее остановить, подумал Лэнгдон. А она зачитывала новый отрывок:
«Хотя профессора Лэнгдона в отличие от некоторых наших молодых претендентов нельзя считать таким уж сногсшибательным красавчиком, в свои сорок с хвостиком он в полной мере наделен шармом ученого. И его очарование лишь подчеркивает низкий баритон, который, по мнению студенток, действует прямо как шоколад на уши».
Зал так и грохнул от смеха.
Лэнгдон выдавил робкую улыбочку. Он знал, что последует дальше пассаж на тему «Гаррисон Форд в твиде от Гарриса». И поскольку сегодня он опрометчиво вырядился в твидовый пиджак от Гарриса и водолазку от Бербери, то решил срочно предпринять какие-то меры.
Благодарю вас, Моник, сказал Лэнгдон, поднялся и сошел с подиума. В этом бостонском журнале определенно работают люди, наделенные даром художественного слова. Им бы романы писать. Он вздохнул и оглядел аудиторию. И если я только узнаю, кто приволок сюда этот журнал, потребую вышвырнуть мерзавца вон.
Все снова дружно расхохотались.
Что ж, друзья мои, как всем известно, я пришел сегодня к вам поговорить о власти символов
Звонок телефона прервал размышления Лэнгдона.
Он обреченно вздохнул и снял трубку:
Да?
Как и ожидалось, это снова был портье.
Все снова дружно расхохотались.
Что ж, друзья мои, как всем известно, я пришел сегодня к вам поговорить о власти символов
Звонок телефона прервал размышления Лэнгдона.
Он обреченно вздохнул и снял трубку:
Да?
Как и ожидалось, это снова был портье.
Мистер Лэнгдон, еще раз прошу прощения за беспокойство. Но я звоню сообщить вам, что гость уже на пути к вашей комнате. Вот я и подумал, может, лучше предупредить вас.
Лэнгдон проснулся окончательно.
Так вы направили его ко мне в номер?
Прошу прощения, месье, но человек такого ранга Просто подумал, что не вправе останавливать его.
Да кто он такой наконец?
Но портье уже повесил трубку.
И почти тотчас же раздался громкий стук в дверь.
Лэнгдон нехотя поднялся с кровати, босые ступни утонули в толстом пушистом ковре. Он накинул халат и направился к двери.
Кто там?
Мистер Лэнгдон? Мне необходимо переговорить с вами. По-английски мужчина говорил с акцентом, голос звучал резко и властно. Я лейтенант Жером Колле. Из Центрального управления судебной полиции.
Лэнгдон замер. Центральное управление судебной полиции, или сокращенно ЦУСП? Он знал, что эта организация во Франции примерно то же, что в США ФБР.
Не снимая цепочку, он приотворил дверь на несколько дюймов. На него смотрело худое лицо с невыразительными, как бы стертыми чертами. Да и сам мужчина в синей форме был невероятно худ.
Я могу войти? спросил Колле.
Лэнгдон колебался, ощущая на себе пристальный изучающий взгляд лейтенанта.
А в чем, собственно, дело?
Моему капитану требуется ваша помощь. Экспертиза в одном частном деле.
Прямо сейчас? удивился Лэнгдон. Но ведь уже за полночь перевалило.
Сегодня вечером вы должны были встретиться с куратором Лувра, я правильно информирован?
У Лэнгдона возникло тревожное предчувствие. Действительно, он и достопочтенный Жак Соньер договаривались встретиться после лекции и поболтать за выпивкой, однако куратор так и не объявился.
Да. Но откуда вы знаете?
Нашли вашу фамилию у него в настольном календаре.
Надеюсь, с ним все в порядке?
Агент вздохнул и сунул в щель снимок, сделанный «Полароидом».
Увидев фотографию, Лэнгдон похолодел.
Снимок сделан меньше часа назад. В стенах Лувра.
Лэнгдон не сводил глаз с леденящей душу картины, и его отвращение и возмущение выразились в сердитом возгласе:
Но кто мог сделать такое?!
Это мы и хотим выяснить. И надеемся, вы поможете нам, учитывая ваши знания в области религиозной символики и намерение встретиться с Соньером.
Лэнгдон не отрывал глаз от снимка, и на смену возмущению пришел страх. Зрелище отвратительное, но дело тут не только в этом. У него возникло тревожное ощущение déjà vu.[5] Чуть больше года назад Лэнгдон получил снимок трупа и аналогичную просьбу о помощи. А еще через двадцать четыре часа едва не расстался с жизнью, и случилось это в Ватикане. Нет, этот снимок совсем другой, но, однако же, явное сходство в сценарии имело место.