Ох, как Платону Гордееву целый год «учебки» икалось это выступление! Гранд-майор ничего не забыл, а некоторые моменты и приукрасил. И в первую очередь зачитал имперский указ прямо перед строем учебного полка.
Указ от шестого августа одна тысяча девятьсот двадцать седьмого года не давал ни полковнику-военкому, ни гранд-майору Сабирову ни единого шанса отказаться от столь необычного новобранца. Согласно вышеупомянутому указу родственники отслуживших в дивизиях пластунов имели право проходить службу в тех подразделениях, в которых пожелали, если проходили вступительные испытания. Платон Гордеев все нормативы перекрыл в полтора раза. Молодой был неопытный, а от того не всегда умный.
Кавалер двух «Чёрных Крестов» и ещё полутора десятков имперских и иностранных наград Платон Гордеев тяжело встал со скамьи и, припадая на правую ногу, вышел из избушки на свежий воздух. Хороши всё же эти имперские имплантаты работают лучше настоящих конечностей. Правой ноги у отставного гранд-прапорщика не было по колено, а правой руки по плечо. Да и так шрамов за семь лет не самой спокойной службы набежало изрядно.
В последней операции пожевало его прилично и сейчас, в свои неполные тридцать лет, выглядел Платон дряхлым, но по какой-то причине ещё живым стариком. Попасть под «Молот Аллаха» и остаться в живых дьявольское везенье. Кровному врагу такого не пожелаешь. Думал, уже не выкарабкается. Почти год в столичном госпитале, да год дедовых мазей, порошков, заговоров, настоек и целебного лесного воздуха подняли Платона на ноги, но прежнего здоровья так и не вернули.
В порядок его слегка привели, однако нынче как в детстве и юности не побегаешь не развалиться бы по дороге. Правда, всегда под руками экраноплан Сикорского. К сожалению, гражданская модель, но переделанная под нужды имперской егерской службы. До тысячи восьмисот килограммов в просторном багажном отсеке и трёх седоков он тащит легко, плавно и беззвучно, но, опять же, к сожалению, невысоко и не сильно быстро не более пятидесяти пяти метров и не быстрее ста двадцати километров в час.
Сразу после госпиталя предлагали Платону место старшего инструктора в учебном центре корпуса пластунов, после полугодичного отпуска, разумеется, но его потянуло домой. К деду на заимку.
Отставной унтер-офицер Евлампий Гордеев вот уже более сорока лет служил имперским егерем в Куусамском природоохранном заповедном комплексе, что находится на севере Великого княжества Финляндского. Вот к нему-то Платон и направился.
Егерем его оформили быстро, определив к деду в напарники. Не сильно деду требовался нужен помощник, но было ему уже восемьдесят семь лет, и прожил он после того, как Платон встал на ноги, всего четыре месяца как будто ждал внука.
Может, и правда ждал, а перед смертью показал вот эту избушку, рядом с которой находилось убежище. Нет не так семейное Убежище семьи Гордеевых.
Об этом месте, согласно семейной традиции, должен был знать только старший сын, но Георгий сгинул на северо-востоке Африканского континента. Средний Володимир, в армии не служил и теперь уже не будет. Оставался только Платон. Теперь вечный хранитель этого тщательно замаскированного и максимально упакованного противоатомного бункера.
Впервые спустившись на первый уровень необычно укрытого от посторонних глаз Убежища, Платон слегка выпал в осадок (то есть, мягко говоря, был удивлён). Это был трёхуровневый схрон высшей радиационной и биологической защиты. (То-то дед последние сорок лет служил в одном и том же месте хватило времени обустроить всё по высшему разряду).
Теперь Платону стало понятно, как дед умудрился такое Убежище отгрохать. Разумеется, имперский егерь делал это не сам, а подал заявку на строительство бункера в имперское управление спецстроя. Земля вокруг навечно была дарована императором семье Гордеевых за особые заслуги. Платон лично копию указа видел. Правда, эта дарственная была, как в народе говорят, палкой о двух концах один из представителей семьи должен служить в имперских егерях.
Первый этаж был скорее техническим. Здесь на специальных магнитных якорях стояли все четыре экраноплана два личных и два служебных. Служебные стандартные на полторы тонны, а вот личный экраноплан деда оказался грузовым.
Эта небесная колесница легко таскала в своём просторном багажном отсеке целых одиннадцать тонн. За каким экзотическим овощем деду понадобился такой грузовик, Платон не спрашивал быть посланным в далёкие дали (на дальнюю за́имку, к примеру) новоиспечённому егерю имперских угодий совершенно не хотелось.
Сразу после госпиталя предлагали Платону место старшего инструктора в учебном центре корпуса пластунов, после полугодичного отпуска, разумеется, но его потянуло домой. К деду на заимку.
Отставной унтер-офицер Евлампий Гордеев вот уже более сорока лет служил имперским егерем в Куусамском природоохранном заповедном комплексе, что находится на севере Великого княжества Финляндского. Вот к нему-то Платон и направился.
Егерем его оформили быстро, определив к деду в напарники. Не сильно деду требовался нужен помощник, но было ему уже восемьдесят семь лет, и прожил он после того, как Платон встал на ноги, всего четыре месяца как будто ждал внука.