Рокин пристроился с другой стороны.
Юля, если тебе будет плохо, ты мне скажешь, шепнул Шарль.
Куда ж я денусь.
Ладно. Надо.
Ангар был залит ярким светом и там суетилась целая толпа. Так мне показалось сначала. Потом я поняла, что они хорошо организованы и у каждого свое место.
Отдельно в углу стояли кружком экстрасенсы. Почему они? А просто там были оба типчика, которые когда-то пытались на меня воздействовать. И блондинчик, получивший от меня чашку чая в лицо, и стервозная крашеная девица по-моему, ее звали Татьяна, еще там было двое мужчин похожих, как отец и сын. Оба высокие, светловолосые, этакого скандинавского типа. У старшего, лет пятидесяти на вид короткая бородка, у младшего только усы. В остальном почти копии. Одинаковые худощавые (чтоб не сказать тощавые) и слегка сутулые фигуры с длинными конечностями, чем-то напоминающие пауков, одинаково жидковатые прямые волосы, одинаковые лбы с залысинами и серые, глубоко посаженные глазки. Разве что сыночек был на голову ниже и как-то плотнее. Или это он просто так смотрелся из-за толстого свитера не по размеру? Ну, если они не родственники
И все они выглядели на редкость потрепанными и помятыми. Почему? Трупа не видели? Или как?
Отдельно мельтешили криминалисты, собирая что-то с места пинцетами и упаковывая в полиэтиленовые пакеты. И отдельно оцепление.
Я вопросительно поглядела на Рокина.
Мне туда? Я кивнула в сторону экстрасенсов. А не хотелось
Думаю, придется, печальным тоном сообщил Рокин. Вы же понимаете, они, хоть и не самые лучшие люди, но хорошие профессионалы.
В этом я сильно сомневалась, но в засуху и из лужи напьешься. Проблема в другом. Вряд ли мы найдем общий язык. Даже с двумя, которых я раньше не видела. Про блондина и девицу я уж вообще молчу. Почему молчу? А я маме обещала убогих не материть. Если они первые нарываться не будут. А они будут. И возникает вопрос, если я с ними сцеплюсь пойдет ли это на пользу делу? Нет. Захотелось повторить за Толкиеном. «Наша свара лишь потешит Мордор». А как ее можно избежать?
Я невинно поглядела на Рокина.
А почему вы считаете, что нужна я. Их четверо. Я одна. Что такого произошло?
Ничего страшного. Просто каждого, кто подходил к трупу и как-то пытался считать ауру происшедшего, начинало сильно тошнить, разламывалась голова, потом открывалась рвота и понос
Рокин! возмутилась я. А памперсы у вас есть?! Между прочим, я сегодня успела покушать!
Константин Сергеевич опустил глаза.
Юля, извините, но памперсов нет. Зато здесь есть бытовка и даже душ. И у вас есть опыт предыдущих попыток. Хотите поговорить с нашими людьми?
Я покривилась. Говорить с ИПФовскими экстрасенсами резко не хотелось. В абсолюте.
А можно мне для начала самой поглядеть на пострадавшего? Труп Если начнет тошнить или что-то еще я уйду. Но ошибки предпочитаю совершать свои.
Рокин пожал плечами.
Юля, у вас ведь достаточно крепкие нервы?
После вашего попа мне уже ничего не страшно, храбро заверила я.
Рокин покачал головой, но спорить не стал. Пра-а-вильно.
На складе тоже воняло, как в мясных рядах. Но не слишком сильно. Большой объем помещения, хорошая вентиляция дышать можно было спокойно. И все было достаточно аккуратно. Преступник, кто бы он ни был, не потрошил жертву по полной программе, не возил по всему помещению, не раскидывал внутренности по окрестностям. Просто множество порезов на теле и ювелирно вскрытая грудная клетка.
Я сделала несколько шагов вперед. Один из криминалистов явно собрался гавкнуть на меня, но Рокин покачал головой и что-то сказал. Я не слушала. Меня тянуло вперед.
О, черт!
Шарль не сдержался. Почему?
Для меня ничего нового тут не было. С несчастной девчонкой поступили один в один как с Лавриком. Треугольник в круге. Странные знаки, от взгляда на которые начинает резать глаза. Такой же искромсанный труп, такие же символы, кажется пристально я Лаврика не разглядывала, так что и эта символика мне ни в одно место не уперлась. Я понимаю, что это неправильно, что если я узнаю, что они обозначают, то пойму и все остальное, но тут увы. Историк и географ из меня нулевой. То есть я знаю и то и другое в объеме средней школы. Технически у нас могло оказаться все что угодно. Хоть мумия фараона. А практически? Тут не Москва. А глухая провинция. И даже до Киева нам чесать и чесать.
Так что хвост с ними, с черточками и точками. В осмысленное нечто для меня они не складываются. Поэтому я не стану забивать себе голову и запоминать все это. Вот Сашка раскопает, что к чему поделится. Сегодня и должен доложить. А меня больше волновало лицо жертвы. Потому что ЭТО лицо я отлично знала. Передо мной лежала Наташка Тихвинская.
Тьфу, пропасть.
Вот еще только мою учебу сюда впутать не хватало! И полицию!
Мало того что ночью на нас надавит Альфонсо (а скрыть ни фига не получится), так еще днем и менты будут перематывать нам нервы на клубок в тему: «Чем занималась пострадавшая? Куда ходила? С кем встречалась?»
Вот честно когда меня пытались похитить было лучше
Дура! О чем это я! Если меня пытаются угробить это лучше, чем когда пытаются угробить других?! А если бы это я тут лежала?! Кому бы радости прибавилось?!