Извините, не знал. Тут такое дело. Коллега из Москвы желает с вами побеседовать. Вы с ним встречались возле клиники. Сможете ко мне подъехать? Или заняты?
На мгновение я задумался. Этот прыщ московский не отстанет, лучше разобраться сейчас. Пациентов с лейкозом исцелил, остальные могут подождать ничего опасного. Мне еще Вику из Боровлян везти. Будем надеяться, что дорогу почистили.
Через час устроит?
Ждем, сказал он и положил трубку.
Ровно через час я вошел в кабинет Хилькевича. В нем плавал дым. Родин сидел за столом хозяина и курил, пуская дым к потолку. Вот же хам! Сел в чужом кабинете, согнал с места хозяина Хилькевич обнаружился на стуле в уголке и тоже смолит. Что-то раньше я за ним такого не замечал.
Наконец-то! отреагировал на мое появление Роднин и загасил сигарету в пепельнице, полной окурков. Присаживайтесь, Михаил Иванович! он указал на стул.
Я сел.
Так, он придвинул к себе лежавший на столе блокнот и достал из кармана авторучку. У меня к вам будет несколько вопросов. Первый. Перечислите болезни, от которых исцеляете.
Врачебная тайна.
Не городите ерунды, Михаил Иванович, сморщился он. Я ведь не спрашиваю, кого и от какой болезни вы исцелили. Просто перечень.
Не скажу.
Почему?
Не хочу.
Так, он положил на стол авторучку. Не желаете сотрудничать с органами?
Не понятен ваш интерес ко мне. Законов СССР не нарушаю, лечу деток. Причем тут КГБ, да еще Первое управление?
Объясню, кивнул он. Слух о вашей целительской деятельности разошелся за пределами страны. Иностранцы, в том числе из капиталистических стран, проявляют интерес. Выражают желание получить от вас помощь, готовы заплатить. В связи с этим есть мнение организовать процесс надлежащим образом. Вы будете исцелять, страна получать нужную ей валюту.
Так я поверил про страну! Генералы КГБ решили нарубить баксов, пока есть возможность. СССР трещит по швам, наиболее умные чины ищут запасные аэродромы. В той жизни у меня был знакомый работал слесарем на тракторном. Заочно учился на юриста. После третьего курса его пригласили на службу в КГБ. Интеллектом знакомый не блистал, но зато рабочий и член КПСС подходящая биография. Много лет спустя я встретил его в подземном переходе. Постаревшего, одетого в потертую одежду.
Выперли на пенсию, пояснил знакомый. А ее едва хватает. В то же время некоторые он оглянулся и зашептал мне на ухо. Еще при СССР присмотрели себе лакомые куски, что-то приватизировали, где-то акционерами стали. Живут и беды не знают. Меня к этому не подпустили. Эх! он махнул рукой и ушел, не оборачиваясь.
Так что не надо про страну
А что получу я? спросил Родина.
Достойную зарплату, уважение и признание государства. Наградами не обойдем. Вы их заслужили.
Точно на свой интерес нацелились. Даже валютой поделиться не обещают.
Ты работай, дурачок, мы дадим тебе значок?
Как-то странно вы себя ведете, нахмурился он. Не по-советски. Не хотите зарабатывать валюту для страны?
Для нее или вашей конторы?
Он дернул щекой.
Я не разделяю эти понятия.
А вот я да. Валюта СССР действительно нужна для закупки тех же лекарств, к примеру. Я готов зарабатывать ее для таких целей. Но тогда должен получить контроль над валютными потоками.
Как вы себе это представляете? сощурился он.
Моему кооперативу открывают валютный счет. Все заработанные деньги поступают на него. Министерство внешней торговли заключает контракт на поставку лекарств, после чего обращается ко мне. Мы оплачиваем покупку.
Исключено, покрутил он головой.
На других условиях работать не буду.
Вы о себе слишком много возомнили! хмыкнул он. Мы ведь можем и заставить.
Это как? усмехнулся я. Арестуете? Так уже пытались. Это стоило постов секретарю ЦК и министру МВД.
Есть другие способы. У вас ведь семья? Жена ждет ребенка?
Зря он это сказал
Только попытайся, сволочь! прошипел я. Отверну голову! Будешь ходить как кузнечик коленками назад.
Николай Сергеевич! Родин повернулся к Хилькевичу. Задержите этого гражданина! он ткнул в меня пальцем.
Нет оснований, пожал тот плечами. Михаил Иванович прав: нам не нужен бунт в Минске.
Он угрожал расправой сотруднику КГБ!
Перед этим вы угрожали его семье. Недостойное поведение для офицера. Я отражу это в рапорте председателю комитета.
Ай да, Николай Сергеевич! Молодца. Я-то думал: будет лишь поддакивать.
Спелись! Родин встал. Ничего, управу найдем. Не один вы умеете писать рапорты.
Он быстрым шагом вышел из кабинета. Перед дверью, правда, запнулся и захромал на левую ногу. Что-то прошипел под нос и скрылся. Давай, двигай, пока ходишь. Скоро на вторую захромаешь. Ты ведь куришь, подполковник? Это плохо отражается на сосудах ног. Артериосклероз, синдром перемежающейся хромоты. В дальнейшем некроз тканей с последующим их гниением. А не надо было угрожать! За свою семью я любого порву.
Сволочь!
Хилькевич перебрался за стол, открыл ящик и извлек из него пачку «Родопи». Стал искать в ней сигарету. Пальцы его подрагивали.
Угощайтесь! я протянул ему пачку «Мальборо» с уже выбитой из нее сигаретой.
Он ухватил ее за фильтр и сунул в рот. Я щелкнул зажигалкой. Он затянулся и выдохнул дым.