Я мотаю головой. Я хочу, чтобы он знал правду, настоящую правду. Меня всегда считали умной по стандартам детей Ньюман. Мы оба учились в начальной школе Картрайта до пятого класса. Классы были большими, а требования низкими. Но меня назвали одаренной еще в детском саду, когда я первой из группы мисс Бекки освоила чтение. Поэтому, когда Джаред объявил, что у него в детском саду тоже преподает мисс Бекки, я чуть не захлопала в ладоши за ужином.
Джаред откидывает голову назад, полузакрывая глаза.
Ну, давай. Ты же вроде как дока в этом деле.
Я мотаю головой. Я хочу, чтобы он знал правду, настоящую правду. Меня всегда считали умной по стандартам детей Ньюман. Мы оба учились в начальной школе Картрайта до пятого класса. Классы были большими, а требования низкими. Но меня назвали одаренной еще в детском саду, когда я первой из группы мисс Бекки освоила чтение. Поэтому, когда Джаред объявил, что у него в детском саду тоже преподает мисс Бекки, я чуть не захлопала в ладоши за ужином.
Тебе так повезло, прошептала я ему. Мисс Бекки лучшая.
Но поначалу Джареду тяжелее давались буквы и цифры. Прошло еще несколько лет, прежде чем ему поставили диагноз «дислексия». Он попал в «Голд Кост» в рамках программы помощи детям с трудностями обучения. Никаких скидок по учебе не предполагалось. Только обещали, что его определят в малочисленные классы, где преподают специально обученные учителя и наставники. Мои родители с радостью ухватились за такой шанс. Они никогда не говорили о том, как нашли способ заплатить за все это. Думаю, не обошлось без второй закладной и кучи долгов. Но тогда, в классе мисс Бекки, Джаред просто не мог поспевать за мной.
Мисс Бекки меня не любит, сказал он однажды после уроков. Его огромные глаза наполнились слезами, и по щекам потекли большие капли.
Конечно, любит! Я схватила его за руку и погладила по волосам.
Нет, ответил он. Я не такой, как ты.
Я не знала, что сказать, поэтому просто прижала к себе теплое тельце брата, стараясь не заплакать вместе с ним. Тогда я впервые осознала, что мы разные. И, возможно, будем расти, не имея одинаковых любимых блюд, вкуса в книгах или оценок за успеваемость. Эта мысль пугала, я с ужасом думала о том, что наши маленькие жизни могут разойтись в любой момент, без предупреждения. «Неужели это только начало?» задалась я вопросом.
Но мы были так похожи зелено-карими глазами-блюдцами и отвращением к майонезу. Мы оба обожали звезды благодаря папе. С годами наше внешнее сходство становилось все более очевидным. Единственное, что мешало назвать нас близнецами, это разница в возрасте. Наши темные волнистые волосы завивались в одних и тех же местах. Даже руки покрывались одинаковыми веснушками, которые мы каждое лето превращали в созвездия. «Из одного теста сделаны, говорила мама. Две стороны одной медали».
И теперь я смотрю на брата и вижу все те годы, что он провел в попытках догнать меня, перепрыгивая через барьеры, слишком высокие для него, все ради того, чтобы произвести впечатление на учителей вроде мисс Бекки, попасть в «Голд Кост», подружиться в школе с такими ребятами, как Брайс. Я вдруг осознаю, как это, должно быть, утомительно пытаться угнаться за Джилл Ньюман. Так же, как для меня было утомительно стараться идти в ногу с Шайлой Арнольд.
У тебя получится, говорю я. Ты не завалишь биологию. Может, получишь «удовлетворительно», но все само собой выправится к концу выпускного года. Я лихорадочно пытаюсь вычислить, каков будет его средний балл, если он с небольшой помощью сдаст на отлично экзамен в этом семестре. В файлах Игроков наверняка найдется ключ к билетам по биологии или, по крайней мере, учебное пособие. Нынешняя тройка не слишком сильно повлияет на его общий средний балл в конце второго семестра одиннадцатого класса, когда это действительно имеет значение.
Тебе легко говорить, бормочет он, пока Диана ставит перед нами гигантские тарелки. Джаред поднимает липкую стеклянную бутылку с сиропом и поливает свою стопку оладий густой сладкой струйкой.
Не так-то уж и легко. Ты даже не представляешь, как много помогали мне.
О, неужели? И кто же тебе помогал?
Внезапно чувство голода меня покидает, и яичница на моей тарелке начинает казаться блевотиной.
Игроки Я пытаюсь придумать, как ему это объяснить. Просто
Я замолкаю. Клянусь, я чувствую вибрацию телефона в кармане. Рейчел. Я достаю телефон под столом, чтобы проверить, но на экране пусто. Призрачные сирены. «Где она сейчас? мелькает мысль. Почему не отвечает?» Я убираю телефон обратно в карман и перевожу взгляд на Джареда, вспоминая, что мы обсуждали и почему мы здесь.
Ну же, Джилл. Что такое? Он смотрит на меня, вскидывая бровь.
Что-то переворачивается во мне, и я чувствую острую потребность рассказать ему все, предупредить о том, что его ожидает, пусть даже это полностью противоречит правилам. Но к черту правила! Рейчел нарушила их, и мне это помогло по крайней мере, на какое-то время. То, что она до сих пор не ответила на мое сообщение, возможно посчитав его стрелой жалости, выпущенной в ее сторону, не имеет сейчас ровно никакого значения. Мой брат должен знать, что его ждет. Может быть, не все, но хотя бы самые азы.