Я морщусь.
Тогда я сама приготовлю себе выпивку.
Прежде чем она успевает ответить, я чувствую, как кто-то подходит ко мне сзади.
А вот и она. В следующее мгновение Генри разворачивает меня лицом к себе и кладет теплую руку мне на поясницу. Его пальцы впиваются в кожу, и я вздрагиваю.
А вот и я, вырывается у меня. Лицо у Генри раскрасневшееся, но он твердо стоит на ногах и смотрит мне в глаза, как будто по-настоящему счастлив видеть меня. Приятное тепло разливается в моей груди, и на какой-то миг я забываю, что провела весь день, пуская слюни на Адама.
Скучал по тебе сегодня, Джей, говорит Генри, и его губы складываются в нежную обиженную гримасу.
Неужели? Я прильнула к нему, оказываясь в кольце его рук.
Может, совсем чуть-чуть. Хочешь выпить? предлагает он. Я киваю. Генри поворачивается и кричит в сторону кухни: Дорогу! Дорогу! Джилл Ньюман приехала! И девушка хочет выпить! Толпа расступается, оставляя мне небольшой проход, чтобы я протиснулась к кухонному островку. От устремленных на меня взглядов я прячусь за пеленой волос. Порой невыносимо находиться в аквариуме Игроков.
Я не тороплюсь, смешивая себе коктейль из доступных напитков, пока Генри, привалившись к стене, оглядывает присутствующих. Он протягивает стакан Ави Бриллу, продюсеру школьного канала новостей. Тот крутится возле телевизора и, похоже, пытается поставить в очередь какой-то унылый документальный фильм, чтобы смотреть его без звука.
Классика, бормочет Генри и поворачивается ко мне. Слышал, ты встречалась с Адамом.
Я напрягаюсь.
Ага.
Генри стонет.
Что такое? спрашиваю я, стискивая зубы. Ты же знаешь, что мы друзья.
Я знаю. Он снова обнимает меня за талию. Просто иногда ревную. Я чувствую, что он засел в тебе навсегда.
Так ли это? Мое лицо вспыхивает, и я надеюсь, что Генри этого не замечает.
Я хочу сказать, что понимаю. Генри лениво усмехается, как будто губы слишком отяжелели, чтобы растянуться в улыбке, и просовывает палец за пояс моих джинсов. Ты лучше всех. Генри потягивает свой напиток. Он ведь знает, что мы вместе, верно?
Конечно. Я протягиваю руку и почесываю его затылок. Генри, что ни говори, хороший парень, напоминаю я себе, даже если он и осушил не один «ёрш» от Роберта. Он в городе только на выходные. Завтра я его уже не увижу. Ничего особенного не произошло.
Я знаю, знаю. Генри крепко прижимает меня к себе, и его тело как бетонная плита.
Обещаешь, что я нравлюсь тебе больше, чем он?
Обещаю, шепчу я ему в грудь. И заставляю себя поверить в это. Хочу поверить. Произнести это сейчас, вслух легче, чем сказать правду. Правда никому не нужна. Правда опасна. Давай найдем Квентина.
Конечно. Я протягиваю руку и почесываю его затылок. Генри, что ни говори, хороший парень, напоминаю я себе, даже если он и осушил не один «ёрш» от Роберта. Он в городе только на выходные. Завтра я его уже не увижу. Ничего особенного не произошло.
Я знаю, знаю. Генри крепко прижимает меня к себе, и его тело как бетонная плита.
Обещаешь, что я нравлюсь тебе больше, чем он?
Обещаю, шепчу я ему в грудь. И заставляю себя поверить в это. Хочу поверить. Произнести это сейчас, вслух легче, чем сказать правду. Правда никому не нужна. Правда опасна. Давай найдем Квентина.
Генри следует за мной на задний двор. Здесь музыка звучит тише, и светящиеся гирлянды обрамляют лужайку, придавая вечеринке более теплую атмосферу. Наконец я замечаю хозяина, устроившегося на детской горке с Барри Ноултоном, десятиклассником, который в прошлом году попал в команду штата по плаванию. Барри сидит между его ног и смотрит на Квентина восхищенным взглядом, как будто перед ним самое красивое создание в мире. Квентин скользит указательным пальцем по подбородку Барри, и они улыбаются, как болваны. Погруженные в столь интимный момент, они не обращают никакого внимания на тот кавардак, что все мы устраиваем на заднем дворе. В моем сердце вспыхивает зависть к их близости, их нежности. Интересно, завидуют ли другие нам с Генри и тем отношениям, что нам приписывают?
Нет, погоди-ка, отношениям, которые у нас есть. Мы же вместе.
Глаза Квентина неожиданно встречаются с моими глазами, и он шепчет что-то в волосы Барри. Всего несколько шагов и Квентин оказывается рядом со мной.
Нам надо поговорить, говорит Квентин, протискиваясь между мной и Генри. С тобой тоже, старик, обращается он к Генри. Голос у него резкий, настойчивый. Мы следуем за ним в заросли кустов, подальше от остальной компании. Генри и Квентин все время поглядывают друг на друга, как будто обмениваются целыми фразами поверх моей головы.
Их мамы, некогда соседки по комнате в общежитии колледжа, вдвоем переехали на Золотой берег, чтобы семьи общались и дети росли вместе. Дружба Квентина и Генри очевидна. Они и ссорятся как братья, обдавая друг дружку ледяным молчанием или затевая драку в грязи. Но всегда легко и быстро мирятся благодаря непоколебимому пониманию того, что они повязаны навеки не собственным выбором, а предписанным мамами чувством долга. Еще одна связь, которую я не в силах разорвать. Сколько бы мы с Квентином ни обменивались скрытыми шутками, сколько бы раз я ни чувствовала прикосновение Генри, мне никогда не проникнуть в их мозги, как они проделывают это друг с другом.