- Обычно мы спрашиваем про ереси, про леность в молитве, про любовь к земному более, чем к небесному, чадо. Но здесь и сейчас спрашивать об этом бессмысленно. Это я рассказываю тебе на будущее.
- Благодарю вас, отче.
- Лассара всегда были верны короне. И церковь никогда не имела к ним претензий. Мне бы хотелось, чтобы так и оставалось впредь.
- Мне бы тоже, отче.
- Тогда продолжим. Допускала ли ты грех человекоугодия? Льстила, преклонялась, лгала, подличала, пресмыкалась перед человеком...
Антония задумалась.
- Наверное, нет. Вежливо себя вела. Старалась, хотя бы. Пыталась не раздражать тетю и дядю, это верно. Но не пресмыкалась... хотя со стороны виднее.
- Я спрошу об этом у твоей тети. Любишь ли ты Творца превыше всего? Благодарна ли ты ему?
- Не знаю... любовь - это сложно. Отец из любви разрушил и себя, и мою жизнь... я не уверена, что хочу такую любовь.
- Творец никогда тебя не предаст, чадо.
Но и не поможет.
Слова так и повисли в воздухе, но вслух сказаны не были. Вместо этого Антония вздохнула.
- Грешна, отче.
- Понимаю... и не стану спрашивать о грехе неблагодарности Творцу. Не впадаешь ли ты в грех гордости или честолюбия?
- Было бы чем гордиться, отче, - горестно откликнулась Антония. - Выжить бы...
- Роптала ли ты на Творца в тяжкие минуты?
- Грешна, отче.
- Совершала ли ты грех клятвопреступления?
- Нет, отче. Такого точно не было. Я вообще никому не клялась и слова не давала.
- Уважаешь ли ты Храм, его святыни, праздники?
- Отче, сложно уважать или не уважать то, чего нет в твоей жизни. Как-то не получается у нас с Храмом...
- Понятно... тогда это пропустим. Не согрешила ли темными чарами?
- Вообще ни разу не пробовала, - призналась Антония. - то есть пробовала, не получилось, но это давно еще было, ну и бросила это дело. Наверное, у меня дар непроявленный, как у мамы. Ты тоже Лассара, но магией вообще не владела.
- Вообще ни разу не пробовала, - призналась Антония. - то есть пробовала, не получилось, но это давно еще было, ну и бросила это дело. Наверное, у меня дар непроявленный, как у мамы. Ты тоже Лассара, но магией вообще не владела.
- Понятно... ты никого не убивала, чадо?
- Животных... живя в деревне, иначе не получится.
- Это не в счет. Но не людей.
- Нет! Отче, вы что?!
- Это вопрос, Антония. И не все на него так отвечают, как можешь ответить ты. Уж поверь.
- Простите, отче. Я не сообразила.
- Ничего страшного, так бывает. Помогаешь ли ты своим близким, участвуешь ли в их жизни...
- У меня нет близких. Отца похоронили.
- Не стремилась ли ты оборвать свою жизнь?
- Нет. Жить хочется.
- Не согрешила ли ты блудом? Плотской грязью?
- Я девушка, отче.
- Нечистыми помыслами?
- В деревне поневоле знаешь, откуда дети берутся, - усмехнулась Антония. - Но чтобы я... вот так... фу! Гадость!
Ей показалось - или святой отец тоже тихонько фыркнул?
- Не осквернила ли ты себя грехом воровства?
- Нет.
- Грехом мошенничества?
- Тоже нет, отче.
- Я выслушал твою исповедь, чадо.
- И...? Я что-то должна сказать?
- Нет. Я должен наложить на тебя покаяние.
- И... как это должно выглядеть?
- Обычно человек должен сделать что-то для Творца, чтобы тот убедился в искренности его слов.
- Полы в храме помыть?
Короткий смешок в темноте исповедальни.
- Не так буквально, чадо. Твоим искуплением будет постижение того, что ты не узнала в детские годы. Я скажу об этом твоей тетушке и дам тебе несколько священных книг. Ты должна будешь их прочитать.
- И пересказать вам?
- Нет. Это не обязательно. Ты читаешь их не для меня, а для Творца. Это между Ним и тобой. Мне можно солгать, а Ему?
А Он меня ни о чем не спрашивал, - сердито подумала Тони.
- А нужно? Я прочитаю эти книги, если так... правильно.
- Конечно, правильно. Ты будешь жить в столице, ты будешь ходить в храм. Тебе это пригодится.
- Благодарю, отче.
- Словом и силой Творца, я отпускаю тебе твои грехи, чадо. Ты можешь идти, Антония, но я надеюсь видеть тебя в храме.
- Я... постараюсь, отче.
Девушка вышла.
Священник задумчиво посмотрел на сплетение виноградных лоз на решетке. В этом переплете были укреплены кристаллы, которые сигнализировали, искренен ли отвечающий.
Девушка не лгала. Пару раз недоговаривала, но это естественно.
Но - не лгала. Это хорошо.
Интересная девушка. Да и род Лассара... пожалуй, храм примет в ней участие.
Антония не знала, что сказал святой отец ритане Розалии. Но по выходе из храма тетушка посмотрела на нее более приветливо.
- Что ж, Антония. Теперь мы можем ехать домой.
Антония кивнула.
Ее руки отягощали три тяжеленые книги. 'Молитвенник на каждый день', 'Как вести себя в Храме', 'Посты, праздники, обычаи, ритуалы'.
Отец Анхель оказался действительно умным человеком. Он дал девушке именно то, что ей было необходимо. Не абстрактный набор рассказов, а сборники с конкретными указаниями.
Как, когда, зачем, для чего...
Пожалуй, Антония будет ходить в храм даже с удовольствием. Это с дураками разговаривать тяжко. А с умным человеком - наоборот. А еще интересно - был бы отец Анхель так же благодушно настроен, не будь она - Лассара? Почему-то Антонии казалось, что эти два фактора взаимосвязаны.