Так говорила я себе. Я являюсь его женой только потому, что жизнь Ларги оставляет надежду, а жизнь крепостной — нет.
Телохранители Лхарра окружили нас. Один из них передал ему тяжелые перчатки и ружье какого-то образца. Другой дал ему покрытого колпачком сокола. Птица беспокойно переминалась, и ее колокольчики тонко позванивали.
— Спокойно, Джессика. — Птица успокоилась, услышав голос Лхарра.
Два мальчика в ливреях подвели для нас лошадей. В них можно было узнать лошадей только благодаря их мордам и гривам. У них была также толстая вьющаяся шерсть, выступающие хребты и по два коротких острых рога, как у козлов. Я посмотрела со страхом на седло, но делать было нечего. Я была гостем. Лхарр помог мне сесть на лошадь, сел сам, и мы тронулись по направлению к каменистому кургану, окруженному людьми и еще большим количеством лошадей. Лхарр остановился перед толпой и повернулся ко мне.
— Граф возглавляет Дом Джастинов. Дом Джастинов был однажды нашим союзником. Не более того. Но, насколько я знаю, граф — необычный человек, поэтому не разочаруй его недисциплинированным поведением, — сказал он мягко.
«Зачем брать меня, если думать, что я опозорю?» — сердито спрашивала я себя. Лхарр читал мои мысли. Он мрачно улыбнулся.
— Ричард только что из тюрьмы, после десятилетнего заточения, и наша война, его и моя, завершается. Поддержка Дома Джастинов определит, чья сторона выиграет. Леди Агнес обучила вас нашим правилам поведения. Вы можете показать каждому, что женщина, воспитанная вне жестких ограничений, не обязательно представляет опасность. Или, наоборот. Поэтому, пожалуйста, оставьте свои аргументы и неповиновение до тех пор, пока мы не вернулись домой.
Охрана проложила для нас путь сквозь толпу. Когда мы приблизились к флагам и скопившимся на границе холма всадникам, Лхарр наклонился ко мне и спокойно произнес:
— Протяните графу вашу руку, дотроньтесь кончиками пальцев до его жены. И действуйте уверенней. Ведь вы теперь Халарек.
Я выпрямила спину и подняла голову примерно так же, как и другие женщины. Паж представил нас графу и его супруге. Граф неожиданно поцеловал мне руку. Его жена коснулась своими пальцами меня, но холод ее касания и ее лица не были следствием погоды. Я посмотрела на Лхарра. Он не подал виду, что что-то заметил. Мы выехали из отведенного для графа пространства. Тут же наши телохранители сомкнулись вокруг нас.
Лхарр осмотрел толпу.
— Большинство нейтральных и младшие Дома, есть также союзники Харлана. Ни одного нашего. Мне это не нравится. А вон Пауль. — Лхарр пришпорил лошадь, затем остановился, повернулся. — На вас надет транслит, так что вас поймут, а я переведу для вас то, что скажут другие. — Он мягко сжал мне руку. — Успокойтесь. Веселее. Жизнь здесь и без того ужасно серьезна большую часть времени. — Он развернул кругом свою лошадь и прокричал, удаляясь галопом: — Я сейчас вернусь.
Он действительно возвратился с маленьким, бледным человеком, который был моложе его на несколько лет, и представил — Пауль IV, герцог Друма. Лорд Пауль поклонился и, повинуясь этикету, припал к моей руке. Затем они с Лхарром быстро, но спокойно заговорили по-цыгански. Герцог поклонился мне снова, сказал что-то по-цыгански и поскакал в первые ряды охотников, которые уже двинулись поперек снежной равнины. Отряд Лхарра пристроился в хвосте. Лхарр ехал на лошади так близко ко мне, что наши ноги касались во время езды.
Он понизил голос.
— Пауль говорит, будто что-то затевается. Но это вряд ли серьезно, так как слишком много свидетелей. Если Джастин союзник с Харланом, то можно объяснить холодность этого общества.