Вы думаете, вы Родине служите, салаги. Забудьте! Вы служите мне, я взводному, тот ротному. Это называется вертикаль власти. И я для вас и мать, и отец, и Родина. Понятно?
Строй новобранцев вразнобой ответил:
Так точно!
Ну если понятно, то меня как командира нужно любить и обо мне заботиться. Мигом в «чипок»[2] и несите кофе, и пирожные
Антон понял сразу. Ты или в системе, или система против тебя. Находиться в системе было трудно, но выгодно. Поэтому он не спорил, а соглашался с начальством.
Понял, товарищ капитан. Заехать взять объяснение и провести расследование. Отчет представить вам. Антона несколько обижало то, что Панченко не мог запомнить его имя, и раздражала вечная присказка к любому разговору: «Ну прям чудеса в решете!»
Все верно. Пошли, стажер.
После инструктажа, получив «макаров»[3], наплечную кобуру для оперативных сотрудников, и расписавшись за все это, Александр, который Антон, сел в свою старую «мазду» и подождал Панченко.
Город знаешь? спросил участковый.
Плохо.
Тогда следуй вон за той «грантой»[4], указал участковый пальцем на коричневую машину, выруливающую со стоянки. Как за город выедем. повернешь направо, там указатель будет на дачный поселок. Давай шевелись, студент, не спи! прикрикнул он и погрузился в чтение заявления. Читая, он несколько раз повторял:
Ну прям чудеса в решете! Антон неодобрительно покосился на участкового, но скромно промолчал.
За городом свернули направо.
В поселке всего две улицы, Садовая и Новая, пробурчал Панченко. Нам на Садовую. Знаю я этого сумасшедшего. Бывший преподаватель в институте. Профессор. Горе от ума. Что-то стал изобретать, работу бросил, носился по инстанциям со своим изобретением и попал в психушку. Лечили его, да, видать, недолечили. Но вроде тихий Раньше проблем с ним не было Жрать он, что ли, начал собак с голодухи?.. Здесь налево поверни, и третий дом по правой стороне его будет. Ты, Александр, быстро опроси его, а я в придорожное кафе смотаюсь, с утра не ел. И еще день нежрамши будем. Тебе чего взять?
Не, не надо, товарищ капитан. И я Антон.
Ну тогда, Антон, забирай заявление и иди работай. Да, вот еще что. Капитан захлопнул дверь машины с таким звуком, что стажер поморщился. Называй его профессором. Он это любит.
Антон кивнул и подошел к калитке. Осмотрелся. Небо уже затянуло темными тучами. Солнце скрылось, и сразу потемнело. Из-за туч порывами подул холодный ветер, неодобрительно зашумел листвой.
Антон поежился и оглядел дом. Забор из металлопрофиля вишневого цвета. Высота метра два. Калитка сварена из крепкого металла и покрашена в коричневый шоколадный цвет. Звонка нет.
Он толкнул калитку, и та неожиданно оказалась незапертой. Прошел по бетонной дорожке к крыльцу одноэтажного дома, опрятного на вид, выкрашенного бежевой краской по короеду, и постучал в металлические двери. Подождав, стал стучать громче.
Иду-у! послышалось за дверью. Уже иду. Не ломайте дверь.
«Ее, пожалуй, сломаешь!» разглядывая толстый лист стали, усмехнулся Антон. Через несколько секунд раздались щелчки, и дверь открылась. На пороге стоял невысокий, полноватый, полностью лысый мужчина в очках, с осунувшимся, желтушного цвета лицом, и, подслеповато щурясь, смотрел на гостя.
Вам кого? спросил он. Голос у мужчины, отметил Александр или, как его звали все друзья, и к этому он привык, Антон, был бархатный, приятный, располагающий. Настоящий профессорский.
Мне нужен господин Ительсон Леонид Иосифович.
Это я, а чем, собственно, обязан? Мужчина снял очки, протер полой рубашки навыпуск. Снова надел очки и требовательно посмотрел на визитера.
Я помощник участкового, сержант Загнибеда Антон Владимирович, ответил стажер и показал развернутое удостоверение. На вас жалоба поступила Нарушаем.
Какая жалоба?.. От кого? Что за бред!
Жалоба от соседей. Вы у них кошку и собаку украли. Камеры наблюдения все зафиксировали. Они боятся, что вы их съели или еще что хуже сделали. Вот, у меня заявление от гражданина Евстахиева Игоря Андреевича.
Съел? удивленно переспросил профессор и растерянно добавил: Не ел я их
А что вы с ними сделали? улыбнулся Антон, понимая, что профессор уже сознался и нужно его додавить. Можно пройти в дом и там составить объяснение? голосом, в котором было больше приказных ноток, чем вопросительных, сурово спросил Антон. Если животные живы, верните хозяевам, и дело закроем.
Проходите, сдался профессор и отошел в сторону. Он пропустил сотрудника полиции и в растерянности потирал руки.
Антон зашел в дом. Увидел чистые полы из светлого ламината и разулся. Прошел к столу, стоящему посреди большой комнаты, положил папку на стол и, уже улыбаясь как можно дружелюбнее, спросил:
А где животные?
Профессор замялся:
Понимаете, кошечка здесь, а собачки нет.
А где собачка? подыгрывая странному профессору, вежливо спросил Антон. Погулять вышла?
Можно и так сказать, вздохнул хозяин дома и с обреченным видом, словно понимая, что все равно ему не отвертеться, произнес: Понимаете, это долго объяснять, лучше я вам покажу. И, заметив, как посуровело лицо полицейского, поспешно ответил: Это недолго. У вас минут десять есть?