И заостренные волчьи уши стояли прямо, кинжально торчали вверх.
– Рад продолжить знакомство, господин профессор, очень рад. Теперь мы будем встречаться значительно чаще. Впрочем, все по-прежнему зависит от вас. И хотя горизонты несколько сузились со времени нашей первой встречи, вы должны признать, что обстоятельства изменились, притом не совсем в вашу пользу, но от вас еще очень многое зависит. Все еще можно поправить. Учтите также, что я готов на некоторые вещи просто закрыть глаза. - Он надел пенсне. - Не на все! На некоторые… И потому я попрошу вас ответить, какой замок отпирают вот эти ключи. - Он вынул из приоткрытого ящика два ключа на латунном кольце и бросил их на стекло стола. - И кто их вам дал?
Ключи от квартирки, в которой Мирхорст прожил последние дни. Их отобрали у него при обыске.
– Вам понятен мой вопрос, господин профессор? Я неясно формулирую мысли?
Мирхорст беззвучно пошевелил губами.
– Простите, не расслышал.
– Я не могу.
– Чего вы не можете?
– Я не могу сказать вам про ключи.
– Ах вот как! Не можете сказать… До чего же вы беспомощный человек, профессор! Не можете ответить на самый простой вопрос, не можете сказать несколько слов, когда вас об этом просят… А скрываться от государственной полиции вы можете? - Зиберт резко подался вперед и уперся в Мирхорста пронзительным и чуть сонным взглядом рептилии. - Жить на конспиративных квартирах можете? Проповедовать антинемецкие идеи можете? Хватит валять дурака, профессор! Пора понять, что положение изменилось! Я не прошу вас о каком-то одолжении. Я требую ответа на вопрос. Требую именем фюрера и великого рейха! Где вы скрывались? Кто дал ключ? - Голос его вырос до крика.
Мирхорст молчал, напрягшись, до посинения сцепив пальцы рук.
– Имейте в виду, здесь с вами не станут церемониться. Вы находитесь в гестапо. У нас свои порядки! У нас отвечают на вопросы! Подумайте хорошенько над тем, что я вам сказал. Мы дадим вам время подумать.
– Могу я встретиться со своим адвокатом?
– Вы что, с луны свалились? - эсэсовец непритворно удивился. - С каким адвокатом? Да понимаете ли вы, где находитесь?
Некоторое время Зиберт раздумывал над чем-то. Потом вдруг улыбнулся - глаза по-прежнему не участвовали в деформации лицевых мускулов - и нажал кнопку рядом с телефоном.
– Постараюсь сделать для вас, господин профессор, все, что только возможно. Мне бы хотелось, чтобы вы уяснили наконец свое настоящее положение. Мольтке! - обратился он к вошедшему в кабинет эсэсовцу. - Мирхорст, арестованный по указу о превентивном заключении, с сегодняшнего дня переводится в категорию 4А. Проследите, чтобы все было проделано надлежащим образом. Уведите арестованного!
Мирхорста опять посадили в машину, на сей раз это был пресловутый «зеленый гейнрих» с железным кузовом, и куда-то повезли. Его качало в автомобильной темноте. Противно пахло бензином. Временами машина подскакивала на брусчатке. Но ни разу не останавливалась. Очевидно, ей всюду давали зеленый свет. Наконец она все-таки стала. Выключился мотор. С лязгом отперли замок.
– Вылезай! Живо!
Щурясь от яркого света, Мирхорст неуклюже спрыгнул на землю. Машина стояла посреди большого голого двора, окруженного сплошным четырехметровым зеленым забором. Глухие ворота были захлопнуты. Его провели в трехэтажное кирпичное здание. В сумрачной комнате усадили на скамью и велели раздеться. Он покорно нагнулся и стал расшнуровывать ботинки. Сопровождавшие его эсэсовцы о чем-то пошептались с молодым человеком в белом халате, расписались в толстенной книге и, вскинув руки в нацистском приветствии, ушли.
– Совсем раздеваться? - спросил Мирхорст человека в белом халате.
– Совсем, - ответил тот, не поднимая головы от бумаг, на которых что-то писал.