– Что до меня, господа друиды, – при этих словах Гвинпин обвел всех покровительственным взором и, не удержавшись, скорчил жуткую рожу Лисовину, от чего все снова покатились со смеху, а бородач возмущенно повернулся к Травнику, словно призывая того в свидетели, – что до меня, любезные господа друиды или как вас там, то я как раз к вам и послан передать кое-чего.
Смех прекратился мгновенно, а Травник заинтересованно потер ладони.
– Так-так, интересно, и кто же это тебя к нам послал?
– Как кто? – удивился Гвинпин. – Мои хозяева, конечно. Птицелов прежде всего, а раз Кукольник ему подчиняется, значит, он тоже мой хозяин.
– И что же почтенным господам нужно от бедных друидов? – поинтересовался Книгочей. Рядом с ним с самым безмятежным видом стоял Молчун.
– Ничего себе бедные! – возвел очи долу Гвинпин. – Вон какие морды наели! – И он указал почему-то на Лисовина, хотя стоящий рядом Снегирь имел гораздо более цветущий вид. Бородач только руками развел, встретив мстительный взгляд куклы.
– Ну-ка остынь, почтенный Гвиннеус, – негромко проговорил Травник, пристально глядя на куклу. – Дело, видишь ли, серьезное, а балагана вокруг и так хватает. – И он жестом указал за окно, откуда доносились уже явно фальшивые звуки рожков и скрипок.
Гвинпин громко засопел, однако взгляд друида не выдержал, отвернулся. С минуту он обиженно молчал, затем попытался улыбнуться (или это только показалось Яну). На Травника он старался не смотреть.
– Не бог весть что мне и поручили-то… – пробормотал он, глядя исподлобья на друидов.
– Ты говори, а мы уж сами решим что и как, – нахмурился Лисовин, и Март положил ему руку на плечо.
– Ну и решайте, – огрызнулся Гвинпин. – Птицелов велел встретить вас и передать, что ждет господ друидов у замка Храмовников, что на русинской дороге. Он сказал, что вы непременно пожелаете с ним переведаться и что время для этого пришло. Птицелов просил не мешкать, потому что он и его люди намерены в скором времени покинуть эту страну. У него вы можете найти ответы на все вопросы, которые вас волнуют сейчас.
– Больше он ничего не прибавил? – гневно воскликнул Збышек. Книгочей улыбнулся горячности приятеля и покачал головой.
– Прибавил, – откликнулся Гвинпин. – Он еще велел кланяться человеку по имени Ян Коростель и передать, чтобы он впредь подбирал себе компании поприличней и… побезопаснее.
– Именно так и сказал? – беззвучно проговорил Травник. Гвинпин, однако, услышал, молча кивнул и опустил голову, насколько это могло получиться у деревянной куклы.
– Это они, – сказал Книгочей, и Травник, как секунду спустя и кукла, молча кивнул.
– А с тобою что дальше? – спросил Март. Гвинпин нахохлился и стал очень похож на настоящую, хоть и диковинную, несуразную птицу.
– Ничего, – просто ответила кукла. – Они сказали, что я им больше не нужен, могу идти куда захочу. Правда, я еще не решил, куда я теперь пойду, да мне в общем-то и все равно.
– Наверно, это оттого, что ты вырос, – сказал задумчиво Збышек. – А может, ты стал расти с тех пор, как стал свободным.
Яну пришло в голову, что первое впечатление о Гвинпине было скорее всего обманчивым. Он почувствовал, что начинает испытывать симпатию к этой смешной и трогательной всеми брошенной кукле, вдруг выросшей в одночасье и даже не заметившей этого, потому что ее уделом было развлекать, забавлять других и вечно прятаться, скрывать, что она тоже может видеть, слышать, радоваться, что у нее тоже есть своя гордость, а она просто не успела научиться держать свои чувства в узде. И он вдруг вышел вперед, на середину круга, и обнял куклу, поймав искорку удивления в глазах Травника.
– Давайте возьмем его с собой! Куда он один в этих краях – ни дома, ни крыши, ни словом перемолвиться… Кто знает, может, он еще немного вырастет!
Збышек шагнул к Яну и порывисто обнял его. Лисовин усмехнулся в бороду, и даже сдержанный Книгочей улыбнулся краешками губ, что было высшим проявлением чувств с его стороны за все время пути. Гвинпин же совершенно стушевался и, опустив голову, стеснялся отчаянно.