Второй уровень коммеморативный, в котором селфист включает себя в пространство коммеморации как воспроизведения культурной памяти через ритуализированную актуализацию прошлого в «местах памяти»: «коммеморация определяется как осознанный процесс актуализации значимой культурной информации через почитание конкретных событий, личностей и символов» [Сефер, Курамшина, с. 50]. На этом уровне демонстрируется вовлечение, участие, приобщение к коммеморативным объектам, интеграция в воображаемые сообщества, причастность к коллективной истории.
Поскольку селфи всегда создается в рамках имиджевой коммуникации, отражаемые им микро- и макроистория всегда выступают как конструкты, целенаправленно редактируемые и цензурированные с точки зрения артикуляции сообщения о Я. В них отчетливы идеологические мотивы, работа антитезы «Мы Они», когда «Я» и «свои» маркируются позитивно, а «Они» и «чужие» негативно; даже если переходы от «Мы» к «Они» задаются как тонкая ирония или сарказм, реципиент довольно манипулятивно рекрутируется в общность «Мы», поскольку селфи провоцирует его на одобрение. В этом контексте особенное значение в селфи-сборке приобретает такая его характеристика, отмечаемая О.А. Джумайло, как нарочитое «несовершенство», неумелость и неловкость в выборе ракурса съемки: «часто эстетизируемое дилетантство при съемке селфи представляет собой серию видимых недостатков, ставших визитной карточкой жанра» [Джумайло, с. 120121]. Дилетантизм селфи манифестирует его спонтанность, естественность и документальность. Хотя снимок обычно режиссируется автором, отбирается из целой серии проб, редактируется и улучшается, дилетантизм гарантирует «достоверность» изображаемого и наделяет селфи силой доказательности, заданной в каркасе конвенций постправды.
Оба уровня реализуются за счет акцентуации фона. Выше мы показывали, что смысловым центром селфи всегда является Я селфиста, маркируемое через телесность. Многие жанры селфи вообще нечувствительны к контексту, поскольку «работают» с телом автора, фон в таких случаях не имеет особой семиотической нагрузки и может быть вообще «размыт» при редактировании. Однако различные композиционные решения позволяют проявлять авторское отношение к значению обстоятельств и времени снимка. Объекты, включаемые в фон селфи, приобретают иногда ключевое значение. Сложные взаимосвязи ролей фигуры и фона в селфи-снимке могут приводить к адаптации среды и специальному созданию пространств, предназначенных для селфи (так называемых «селфи-зон»), в топологической структуре массовых мероприятий.
В этой связи обоснованным представляется вывод Р.С. Козятинского о том, что фон в селфи-портретах не только фиксирует и отражает культурную реальность, но и способен оказывать заметное и во многом еще не отрефлексированное влияние на нее [Козятинский, с. 89]. Постепенно мода на селфи отвоевывает у публичного пространства точки приватизации истории, вырабатывается этикет «правильного» ее присвоения.
Селфи как инструмент памяти приближается к жанрам документального репортажа, конструируя фигуру фотографа в коннотациях свидетеля и соучастника Истории, объединяющей места и события в аксиологическое целое. Самой распространенной разновидностью репортажных селфи являются #travelselfie, создаваемые в туристических поездках. Изначально в фокусе этой разновидности оказывались чужие страны, экзотические мотивы и контрасты культур. Постепенно она захватила любые миграционные перемещения, вплоть до рабочих командировок и локальных краеведческих прогулок, включающих фотографирование на фоне памятников и мемориальных табличек. «Основным мотивом производства такого рода селфи является желание запечатлеть место или событие, которое автору снимка представляется особенно важным и отметить некую собственную сопричастность ему. С однозначной уверенностью сложно сказать, что в таких снимках важнее фигура автора или маркируемое им как особое место или событие» [Козятинский, с. 89]. Вариации на тему #travelselfie сменяют экстенсивную логику личной экспансии на интенсивную, превращая Прошлое в экзотическую страну или фантастическую изнанку повседневности.
Селфи можно назвать проявлением сопричастности интернет-пользователей к местам памяти в цифровую эпоху. С их помощью офлайн-опыт прикосновения к Прошлому переносится в цифровой формат, и таким образом запечатлевается, и сам становится памятью, разделяемой не только индивидом, но и его аудиторией в социальных медиа. Концепция «мест памяти», разработанная П. Нора и его школой, предполагает единство духовного и материального, которое со временем и по воле людей становится символическим элементом наследия исторической памяти общности [Франция-память]. Селфи трансформируют «места памяти» в цифровой формат, усиливая свойственный им символизм и тиражируя репрезентацию исторического опыта через восприятие фотографий и стремление подражать практике селфиделания. Таким образом, селфи являются цифровым инструментом конструирования коллективно разделяемых представлений о прошлом, символически отраженных в местах памяти.