Таким образом, медиальный поворот привел к формированию особого механизма оперирования информацией, который изменил характер производства исторического знания и практики забвения. Средства массовой информации и социальные медиа становятся не менее значимыми акторами создания нового представления о прошлом, чем профессиональные ученые-историки. Интернет-пользователи активно включаются в поиск и тиражирование знаний о прошлом, используют современные информационные технологии, интернет-ресурсы, социальные сети, наряду с традиционными историческими источниками, переводя архивные документы в цифровой формат. Историческая память как медиапамять аккумулируется в сфере медиа, что приводит к соединению медиа как инструмента познания с тем информационным содержанием, которым они наполнены.
В работах классиков исторической эпистемологии Г. Баттерфилда, А. Мегилла, Ф. Анкерсмита, Х. Уайта. Р. Козеллек, Н. Копосова, занимавшихся изучением проблем исторического познания [Шиповалова, с. 155], познание истории связывалось исключительно с деятельностью отдельных представителей исторической мысли, и игнорировалась роль неформального знания в исторической науке. Если ранее о нем говорили, как об опыте «молчаливого» большинства [Бряник, с. 122], то сегодня, благодаря новым медиа, оно обрело «голос» и играет все большую роль в формировании представлений о прошлом. Отказавшись от молчания, большинство пользователей осваивают цифровые способы производства исторического контента для выражения собственной версии исторической реальности, формирования исторической идентичности, самореализации и развлечения. Историческая память индивида, инкорпорированного в сферу медиа, включается в медиапамять, которая сегодня формирует его представления о прошлом и позволяет создавать информацию исторического характера. Средства массовой информации и социальные медиа становятся не менее значимыми акторами создания нового представления о прошлом, чем профессиональные ученые-историки. По факту это означает, что цифровое Прошлое дело рук миллионов пользователей социальных медиа.
Все это позволяет определить медиапамять как цифровую систему хранения, преобразования, производства и распространения информации о прошлом, на основе которой формируется историческая память индивидов и общностей. Медиапамять можно рассматривать как виртуальный социальный механизм запоминания и забвения, он имеет возможность предоставлять разнообразные формы репрезентации истории в пространстве повседневности, расширять практики представления прошлого и коммеморации, а также увеличивать количество создающих и потребляющих мемориальный контент. С позиций исторической эпистемологии мы наблюдаем появление новых способов познания прошлого. Это приводит к перераспределению исторического знания от ученого сообщества к обывателям, интересующимся историей. Медиапамять является инструментом такого перераспределения.
Поскольку участие в производстве и поддержании медиапамяти имеет минимальные цензы, в основном, связанные с медиаграмотностью, преодолимые для большинства населения планеты, мы имеем основания считать медиапамять демократичной. Медиапамять создается на основе свободного выражения мыслей и чувств широкодоступными языковыми средствами. Пользовательские фотографии и документальные свидетельства играют одинаково важную роль в формировании представлений о прошлом наряду с субъективным восприятием действительности и оценочными высказываниями. Историческая информация, производимая и распространяемая индивидами, служит целям потребления лично ими самими, на основе ее индивид формирует свою собственную идентичность и мировоззренческую позицию.
Необходимо отметить две особенности медиапамяти. Во-первых, медиапамять интенсивно производится поколениями, непосредственно не принимавшими участия во вспоминаемых событиях. В медиапамяти живая память вытеснена памятью культурной. Дистанцирование от события порождает «вторичную», опосредованную память, в которой внутрисемейные и внутригрупповые воспоминания подкрепляются авторитетом старшего поколения семьи.
Во-вторых, производство ее контента опирается на аргументационные системы постправды, в которых субъективная оценка всегда доминирует над объективными данными. Более того, эмоциональность такой оценки (традиционно негативная), является залогом ее быстрого (чаще всего, вирусного) распространения. Негативная эмоциональность постправды, укорененная в эмоциях гнева, возмущения, ненависти, тесно связана с языком вражды, поэтому она легко становится питательной почвой мемориальных войн.
Поскольку участие в производстве и поддержании медиапамяти имеет минимальные цензы, в основном, связанные с медиаграмотностью, преодолимые для большинства населения планеты, мы имеем основания считать медиапамять демократичной. Медиапамять создается на основе свободного выражения мыслей и чувств широкодоступными языковыми средствами. Пользовательские фотографии и документальные свидетельства играют одинаково важную роль в формировании представлений о прошлом наряду с субъективным восприятием действительности и оценочными высказываниями. Историческая информация, производимая и распространяемая индивидами, служит целям потребления лично ими самими, на основе ее индивид формирует свою собственную идентичность и мировоззренческую позицию.