В маленькой кафешке с кондиционером выпила кофе, съела пресную теплую лепешку, намазав ее хумусом. Вкуснота. К местным блюдам тоже надо привыкнуть, распознать их для себя во всех нюансах. Помнится, поначалу этот самый хумус никакого впечатления на нее не произвел, напомнил вкус каши-горошницы из детства. А потом ничего, втянулась И даже домой всегда привозила пару баночек, и они потом долго стояли в холодильнике, напоминая ей о поездке. И даже, казалось, надежду давали какую-то Мол, если есть в ее жизни Израиль с хорошей клиникой, значит, и спасение когда-нибудь придет.
И вот оно спасение. Замаячило впереди. Даже думать об этом боязно. И очень хочется думать И надо вставать из-за столика, идти в клинику тут пара шагов осталась. Как ее Давид встретит, интересно? А вдруг он уже передумал ей операцию делать?
Танечка, ну наконец-то! Я рад тебя видеть! Ты где пропадаешь? Я смотрел на табло, твой рейс давно прибыл
Она по его лицу видела: и впрямь рад. И сразу успокоилась как-то. Значит, операция все-таки будет.
Так я в отель пока заселилась, пока позавтракала на набережной Вот, уже и пришла оправдалась она с улыбкой.
А зачем в отель? Я думал, что сразу тебя в клинику положу Сначала ведь обследоваться надо, потом пойдет подготовка к операции Тут ведь свой нюанс есть, как бы тебе объяснить Подготовительный период должен быть недолгим, но очень интенсивным, в этом вся задача и есть. И надо не пропустить момент, когда будет возможность действовать операбельно. Поймать этот момент, понимаешь?
Понимаю, Давид. Но я отель всего на один день забронировала. Завтра уже могу в клинику лечь. У меня ведь есть сегодняшний день, правда? Он ни на что не повлияет?
Но
Мне нужен этот день, Давид. Я хочу в Иерусалим съездить. В храм Чтобы попросить
Но
Мне нужен этот день, Давид. Я хочу в Иерусалим съездить. В храм Чтобы попросить
Что ж, я понимаю тебя, Танечка. Но давай так договоримся: завра рано утром ты приходишь сюда. И не ешь ничего, ладно? Натощак надо
Я поняла, Давид. Я все поняла. А сейчас я пойду, ладно? До завра, Давид!
До завтра, Танечка Жду И не забудь надо все время пить воду! У тебя есть с собой вода?
Да, в рюкзаке целая бутылка Я помню про воду, конечно же, помню. Ну все, я пошла
После обеда она была уже в Иерусалиме, медленно продвигалась по узким, наполненным гортанными призывами арабских торговцев улочкам. По ним надо было идти вот так медленно. В этом была некая прелесть, похожая на предвкушение чего-то особенного, что должно вскоре произойти.
Сама она прекрасно понимала, что должно было произойти. Как же она любила этот самый момент, когда попадаешь из улочки во двор Храма! Будто что-то переворачивается внутри, и душа становится на свое место. И выдыхает радостно господи, да неужель я снова здесь? Да не может быть
Может, стало быть. Может. Надо только передохнуть немного. Не телу, душе передохнуть. Сесть на высокие ступени в сторонке и сидеть долго, долго Многие так сидят, вон сколько народу рядом. Сидят и молчат. И улыбаются. И она тоже улыбается, наверное. И так же глаза у нее блестят внутренней радостью.
А раньше она и не знала, что может испытывать что-то подобное. Никогда не была такой Истинно верующей. Нет, могла зайти в церковь, конечно И крестилась, и молитву «Отче наш» назубок знала. Но на этом ее «воцерковление» и заканчивалось. А тут, возле храма Тут что-то свое было, не поддающееся рациональному объяснению. Тут, можно сказать, душа всем существом заправляла, взлетала вверх свободно и радостно. Словно хотела сказать мы все едины для бога душой: и воцерковленные, и не очень. Отдыхай, пока ты здесь, и сил набирайся. Пригодятся тебе силы-то в суетной твоей жизни, ох как пригодятся.
Ну все, теперь можно в Храм зайти Благо, что там туристов в эту жаркую пору совсем мало.
Первым делом надо встать на колени перед камнем помазания, припасть к нему лбом. Произнести тихо: «Прости меня, грешную, господи» Потом встать, перекреститься и пойти занять очередь в кувуклию. И отстоять в ней какое-то время. И попасть ко Гробу Господню
Говорят, надо просить в этот момент что-то для себя. Самое сокровенное. Не материальное. А что она может попросить, это ж понятно Для нее сейчас самое сокровенное это сама жизнь. Чтобы она продолжалась после операции уже в другой ипостаси, когда можно не бояться уснуть и не проснуться утром
Неужели это возможно, господи? Сделай так, чтобы это было возможно, очень прошу тебя.
Как всегда, вышла из кувуклии со слезами. Как всегда, задрала голову, стала смотреть в круглое отверстие высокого купола. И, как всегда, показалось, что оттуда особый свет лился прямо ей на голову. Входил в нее, разливался по всему телу. И слезы высыхали быстро, и вздыхала легко, всей грудью еще, еще! Спасибо, спасибо, господи
А в этот раз вдруг особенное что-то почувствовала, какую-то уверенность, очень сильную. Будто кто-то произнес внутри нее все будет хорошо, не волнуйся! Будет у тебя дальше жизнь, обязательно будет
С этим ощущением пришла вечером в отель и заснула на своей кровати очень крепко. Утром встала как новенькая. Не позавтракав, сразу пошла в клинику, и день завертелся в обычном больничном режиме. Давида она в этот день не видела: наверное, ему не до нее было. Он пришел уже поздно вечером к ней в палату, глянул слегка разочарованно на нее спящую Поговорить хотел, наверное. Не удалось. И вышел тихо на цыпочках