Миша! Миша! Миша, помоги! Ми
Второй удар по голове был тоже сильным. Но не таким сильным, чтобы не услышать выстрел. Он так громко бабахнул, что показалось, голова взорвалась болью. И рука, елозившая по бедрам так нетерпеливо, сначала замерла, а потом совсем исчезла. И сразу навалилось сверху что-то тяжелое, и стало трудно дышать И догадалась тут же, что это на нее навалилось. Это ж тот, который В которого Миша стрелял
Неизвестно, откуда у нее силы взялись выпросталась из-под этой тяжести, с трудом поднялась на ноги, всмотрелась в темноту. Миша стоял на дороге, покачивался слегка, едва держась на ногах. Бросилась к нему так быстро, как могла: тоже ноги совсем не держали. Подхватила, спросила испуганно:
Миш, ты цел? Тебя не ранили, Миш? Он что, ножом тебя ударил?
Нет Просто под дых сильно дал, я не успел опомниться. Я убил его, Оль, да?
Не знаю
Он Он тебя
Нет, нет! Он ничего не успел, Миш!
Значит, я вовремя выстрелил
А где эти, что с ним были?
Они убежали, когда я выстрелил. Но надо ведь что-то делать, Оль Надо «Скорую» вызывать Он же ранен, наверное
А вдруг ты его убил, Миш? Давай лучше уйдем отсюда, а? Вдруг ты его убил? Вызовем «Скорую» и уйдем Где мой телефон? Давай я вызову
Они так и не ушли. Дождались, когда приедет машина «Скорой помощи». Врач деловито констатировал смерть от пулевого ранения. Потом приехала полиция, и все закрутилось дальше, завертелось
Так завертелось, что и не остановишь. Оказалось, что парень, которого застрелил Миша, был сыном какого-то большого начальника. Такого большого, что вся полиция при расследовании на дыбы встала. И даже самый опытный адвокат, которого она сумела найти, расписался в своем бессилии:
Понимаете, он один сын в семье был, любимый, балованный Тут уж никакая версия про необходимую оборону не проканает, не найдут никакого превышения. Тем более никакого изнасилования фактически не было Да, было покушение, но и убийство тоже было. Впаяют по полной, я вам сразу это говорю, даже и обнадеживать не буду. Да это ж вся прокуратура уже на уши поставлена, что вы
А по-вашему, мой муж, очнувшись, должен был спокойно стоять и смотреть, как меня насилуют, что ли?
Да, миленькая моя, я ж все это прекрасно понимаю, что ж вы мне объясняете Но я еще раз вам говорю не повезло вам с потенциальным насильником, очень не повезло.
А так бывает, что с насильником и повезти может? Что вы вообще говорите такое? Вы же адвокат!
В том-то и дело, что адвокат И знаю, что говорю. Отец у этого парня убитого очень уж по сыночку убивается. И мамаша горькие слезы льет. Говорю же любимый, единственный Тут одно только можно сказать против лома нет приема. А телефонное блатное право, основанное на дружбе сильных мира сего, еще никто не отменял. Говорю же вся прокуратура на ушах стоит Впаяют по полной, и сидеть будет весь срок, про условно-досрочное даже и не мечтайте. Пока этот прокурор в своем кресле сидит и отец этого парня при должности
В общем, прав оказался адвокат. Получил Миша свои десять лет строгого режима, и никакая кассация приговор уже не отменила.
Первый год, как осталась без Миши, она просто не знала, как жить. Будто под водой плыла, и никак не получалось вынырнуть, чтобы наконец вздохнуть нормально. И маме тоже тяжело было в первый год, потому что заботу о детях она фактически на свои плечи взвалила.
В общем, прав оказался адвокат. Получил Миша свои десять лет строгого режима, и никакая кассация приговор уже не отменила.
Первый год, как осталась без Миши, она просто не знала, как жить. Будто под водой плыла, и никак не получалось вынырнуть, чтобы наконец вздохнуть нормально. И маме тоже тяжело было в первый год, потому что заботу о детях она фактически на свои плечи взвалила.
А потом понемногу она привыкла как-то Человек ведь ко всему привыкает. И к самому плохому тоже. Просто надо научиться ждать, надо жить изо дня в день, надо растить детей И работать надо. Деньги зарабатывать.
Да, надо работать! Вот он, отчет, вот полночи на то, чтобы его доделать. Завтра надо уже в налоговую идти, сдавать И хорошо, что она успела в хорошие времена переучиться на новую специальность! Бухгалтеры теперь в большей цене, чем медики.
Да, надо еще не забыть Наташке позвонить утром! И Тане Она ж утром улетает в Израиль, надо ей счастливого пути пожелать
Тане всегда нравилось выходить из самолета и потом идти по длинному широкому коридору аэропорта Бен-Гурион. Отчего нравилось? Да сама не могла понять. И даже стоять в очереди к паспортному контролю нравилось, рассматривать необычную публику. Кого только не было в этой очереди, правда! Вот взять, к примеру, группу паломников-католиков во главе со строгим падре в серой сутане и подпирающей шею белой накрахмаленной колоратке. Стоят группкой, жмутся к нему, как овцы. А вот семейство ортодоксов ведет себя так, будто они одни во всем большом зале, ни на кого не обращают внимания. А это группа немецких туристов громко гогочет даже здесь свои эмоции сдержать не могут! И очередь движется медленно, медленно
Наконец и Танин черед настал идти к будке паспортного контроля. Подошла, привычно протянула все необходимые документы: паспорт и приглашение в клинику. Девушка-контролер долго изучала приглашение, и Таня привычно ждала уточняющих вопросов, изобразив на лице готовность к любым ответам.