Пожалуй, только практика личностной интроспекции заставила Пасифию остаться сидеть и в ходе экспресс-анализа вынесенных за скобки впечатлений выявить в них нечто, что ей совершенно не понравилось их чужеродностью и неадекватностью. Корнелий ее провоцировал, но поддаться и выдать ожидаемую им реакцию верх непрофессионализма даже для такого весьма посредственного феноменолога, каковым Пасифия себя считала.
Она порылась в кармане, выложила на стол кисет и принялась набивать глиняную трубочку. Что еще может служить хорошим дополнением к питью с вареньем из ламинарий, теплому вечеру, плавно перетекающему в не менее теплую ночь, да еще к собеседнику, столь ловко оказавшемуся здесь. Пасифия не сомневалась в неслучайности возникшего между ними знакомства.
Рояль у меня имеется, Корнелий, но я давно не играю. Лучше послушаем вечернюю тишину, если не возражаете.
Гость усмехнулся и кивнул.
Тогда и Пасифия, в отместку за бесцеремонность гостя, потянулась к коробке, которую Корнелий принес с собой и вроде бы совершенно о ней забыл, постучала по ней ложкой и поинтересовалась:
Что там такое?
Корнелий покосился выпуклым глазом, лениво сморгнул и ответил вполне, как показалось Пасифии, серьезно:
Люди. Там у меня целый мир людей, Пасифия.
При этом он возложил на коробку ладонь, чтобы чересчур любопытная Пасифия не приподняла крышку и не заглянула внутрь.
3. Контрольный звонок
Ночью Пасифию разбудил звонок. Волнофон находился внизу, где она устроила временно лишенного пристанища Корнелия. Пришлось накинуть на плечи паутинную шаль и спуститься из спальни по отчаянно скрипучей лестнице. Волнофон продолжал булькать, но Корнелий ничего не слышал, весь закутавшись в одеяло и еще зачем-то положив вторую подушку на голову. Его таинственная коробка лежала на столике, и Пасифия, подхваченная внезапным приливом любопытства, отклонилась от первоначального маршрута, справедливо рассудив, что звонящий должен понимать кому, куда, а главное когда звонит, а потому может подождать, и с усмешкой обнаружила, что в коробке некогда распространенная биомеханическая игрушка «Лабиринт Минотавра». Такой забавлялся маленький Телониус во время выступлений Пасифии. Она приподняла тяжелую крышку, сняв с нее кругло-слоистый леденец гость, видимо, припас его на утро, и заглянула внутрь, с невероятной высоты увидев далеко внизу запутанные коридоры лабиринта, по ним двигались фигурки, преследуемые Минотавром. Судя по всему, Корнелий остановил игру в наиболее безнадежной позиции, когда следовало кем-то пожертвовать, скормить чудовищу, рожденному от связи бога и простой смертной, и тем спасти остальных.
Словно ощутив близость чересчур любопытной хозяйки, Корнелий завозился под одеялом и подушкой. Пасифия торопливо прикрыла крышку и на цыпочках пробежала к волнофону.
Она подняла тяжелый аппарат и перетащила в комнату, где стоял зачехленный рояль. Именно на него водрузила волнофон, уселась на вращающееся седалище и ткнула в отверстие приема.
Я вас не вижу, сказала Пасифия в молочную пелену экрана.
Прости, постоянно забываю. Пелена рассеялась, и выплыло знакомое изображение. Здравствуй, мама.
Телониус.
Пасифия смотрела на его иссохшее лицо, ввалившиеся щеки. Ей хотелось притронуться к нему даже сквозь экран, но она сдержалась. Лишь плотнее закуталась в шаль. Экран был слегка поврежден неуклюжая Пасифия сама уронила прибор, но так и не починила, благо волнофон работал как ни в чем не бывало, разве что трещина змеилась по изображению Телониуса.
Здравствуй, сынок.
Опять я не вовремя, сказал озабоченно Телониус. У вас ведь глубокая ночь?
Это не важно. Важно, что ты позвонил.
Контрольный звонок, мама. Как всегда.
Да, контрольный звонок, кивнула Пасифия. Каждый день, в крайнем случае, каждые два дня где бы ты ни был
ты должен отыскать волнофон и позвонить маме, продолжил с улыбкой Телониус. Можно даже ничего не рассказывать, просто сказать, что с тобой все в порядке
Маме этого вполне достаточно, завершила Пасифия фразу, которую твердила сыну с тех самых пор, когда он переехал в интернат. И с тех самых пор Телониус никогда не пропускал контрольных звонков. Где бы он ни был здесь или там. Как дела на Венере?
Телониус помолчал, посмотрел куда-то в сторону, будто рядом находился кто-то еще, при ком он не желал говорить, но все же сказал со вздохом:
Скорее всего, проект закроют Нас уже попросили подготовить предложения по консервации терраформовочных фабрик Меня известили, что призван ткач восстания
Но почему?! вырвалось у Пасифии. Превратить Венеру из адского пекла в райскую заводь дело всей жизни Телониуса. Сколько он вложил в его разработку, а затем убедил скептиков, что это не беспочвенная фантастика, а вполне реальный проект. И вот.
Телониус опять посмотрел в сторону, ощупал карманы куртки с шевроном демиурга и достал карточку.
Вот, сделано несколько дней назад. Поднес карточку к экрану.
Мгновенный отпечаток мутный, расплывчатый. Кажется, стена, на ней размашистая надпись: «Главное на Земле».
Главное на Земле? непонимающе произнесла Пасифия. Где это?
Выжжено лазерным резаком на стене терраформовочной фабрики в районе Голоконды. Телониус убрал карточку в нагрудный карман. За последнюю ротацию из проекта утекли сотни работников. Улетают обратно. Под благовидными предлогами, а чаще без них. Хотел бы я создать не пригодное для жизни пристанище, а более послушное общество.