Любой из ее однокурсников отдал бы правую руку за подобный шанс.
«Скажи: «Я хочу, чтобы это был сон», говорил Фарит. И проснешься на раскладушке в съемной квартире, рядом с мамой, на морском курорте. И ничего не повторится. Меня не будет. Не будет Института. Поступишь на филологию Ну, решилась?»
Это было едва ли не самое страшное в ее жизни искушение. Из-за нахлынувших слез Сашка с трудом могла разглядеть своего куратора, а он тем временем снял темные очки что делал только в исключительных случаях.
«Решилась, сказала она, рыдая. Я хочу окончить Институт. Стать частью Речи. Прозвучать. Я пойду завтра на экзамен».
Его глаза будто осветились изнутри, Сашка отшатнулась. «Это твое последнее слово?» спросил он вкрадчиво. И Сашка зажмурилась: «Да».
Черный внедорожник летел по трассе, и пейзажи вокруг оставались позади и в прошлом. Допустимая скорость на шоссе была огромная, но Фарит, кажется, и ее превышал.
Вспомнила? спросил удовлетворенно, будто заранее радуясь Сашкиной хорошей памяти.
Но ведь я, она почувствовала себя раздвоившейся, угодившей в провал между тем зимним днем и этим почти летним, я в тот раз Я отказалась!
А она, сказал Фарит неторопливо, с оттяжкой, она согласилась и очень обрадовалась.
Развилка, подумала Сашка. Он поймал меня на развилке. Я пошла на экзамен но другая я, та, что согласилась вернуться в прошлое, проснулась на раскладушке в городе у моря, в шестнадцать лет. И в ее жизни не было никакого Фарита. Ни золотых монет. Ни Института Специальных Технологий. Та девушка видела страшный сон и потом забыла его. Поступила в обычный университет. Выскочила замуж за Ваню Конева. А потом потом уснула за рулем и вылетела на встречку.
Вы сделали резервную копию, прошептала Сашка. Другую проекцию меня.
Вы сделали резервную копию, прошептала Сашка. Другую проекцию меня.
Грубо сформулировано, но точно по смыслу, он усмехнулся.
И вы убили ее, потому что я провалила экзамен?!
Ее убил второй закон Ньютона, сказал он с сожалением. Ускорение прямо пропорционально вызывающей его силе и обратно пропорционально массе материальной точки.
Но ведь это я провалила экзамен! А в автобус врезалась она!
Эта женщина, сказал Коженников, существовала на свете только для того, чтобы врезаться в автобус.
Сашка ощутила, как спина под тонким свитером покрывается инеем.
Вся ее жизнь, безжалостно продолжал Коженников, была привязана к моменту смерти, как реализации замысла. Жизнь была негодная, унылая и пустая, а вот смерть
Сашка почувствовала обиду, будто при ней унизили близкого человека:
Нормальная жизнь! Она до последнего пыталась сохранить семью Она никого не насиловала, не обижала даже на встречной полосе она никого не убила! Почему вы говорите о ней в таком тоне?!
Ты права, я к ней предвзят, сказал он после паузы, к огромному Сашкиному удивлению. Видишь ли, она струсила и отступила. И получила то, чего заслуживала. В общем зачете совсем не плохо, ну согласись. Она даже испугаться не успела.
А я? Сашка вдруг охрипла.
Что ты?
Что заслужила я? спросила она почти беззвучно. Что со мной будет?
Все будет хорошо, сказал он легко, но с подтекстом. Если ты, конечно, проявишь себя дисциплинированным человеком.
Эту фразу он говорил ей в отрочестве, в момент кромешного ужаса и жалобного удивления: за что?! Почему я, в чем я провинилась, чем это заслужила?! Сашке сделалось еще холоднее, она съежилась, желая полностью утонуть в массивном кресле внедорожника.
По-прежнему глядя на дорогу, Коженников включил обогрев в салоне:
Тебе придется вернуться в Институт и сделать работу над ошибками. Это больнее, чем просто начинать с чистого листа. Четвертый курс будет непростым.
Он по-прежнему придерживал руль расслабленно, двумя пальцами. У Сашки мелькнула дикая мысль, мерзкая и притягательная: если на такой скорости взять да и вывернуть руль в сторону, успеет ли Фарит остановить ее?
Ты как маленькая, пробормотал он укоризненно. Первый курс, истерики, фантазии Перестань.
Он на секунду включил «дворники», сметая с лобового стекла трупы разбитых мошек.
Я просто мошка, сказала Сашка, не успев подумать. Ускорение прямо пропорционально вызывающей его силе
Стоп, он на секунду повернул к ней голову. Ты прекрасно знаешь, что я не требую невозможного. Трудно, да. Но реально. И поверь, я избавил тебя от куда худшей участи. И поверь, это было не просто.
Сашка сдавила рюкзак на своих коленях так, что хрустнули карандаши внутри.
А зачем?
Мне с тобой интересно, он, кажется, не шутил. Ты опять оказалась не тем, кем считали тебя преподаватели. Мне любопытно, на что еще ты способна И что из тебя получится. Может статься, что ничего, и тогда я напрасно играю с тобой в бирюльки посредством времени, пространства и искаженной реальности.
Вы играете, Сашка сама услышала, каким глухим, тяжелым и старушечьим сделался ее голос на этих словах. Играете А Валентин?
Какой Валентин? спросил Фарит с чуть подчеркнутым, деланым удивлением.
Муж моей мамы, выговорила Сашка, уже все понимая, но не желая верить. Отец ее сына моего брата который родился, когда я была на втором курсе