Тело не пытались спрятать. Напротив, его будто бы выставили на всеобщее обозрение в том уродливом великолепии, в котором оно пребывало.
Наш целитель утверждает, что девушка уже была не девушкой, если вы понимаете, о чем я. Мирослав Аристархович слегка покраснел. И убивали ее долго, с немалой страстью. На ее руках остались следы ожогов. Ногти были вырваны. Пальцы сломаны. Ее изрезали, а после вскрыли живот и вытащили внутренности.
Глеб закрыл глаза. Девушку было жаль, как было жаль жителей проклятой деревушки, как многих, чья смерть была непростой.
Я могу взглянуть на тело?
Простите, но
Вы меня подозреваете.
Мирослав Аристархович взгляд отвел и руками развел, мол, он не сам, служба такова.
Простите, но
Вы меня подозреваете.
Мирослав Аристархович взгляд отвел и руками развел, мол, он не сам, служба такова.
Хорошо.
Плохо. Отвратительно.
Ногти их не так-то просто содрать, особенно короткие, которые и не всякими щипцами подцепишь.
Понимаете, унтер-офицер вздохнул, от меня требуют немедленно закрыть дело, но
На берегу пытать неудобно. Открытое место, которое хорошо просматривается. Да и кричала бы девушка или рот заткнули?
Если вы ждете, что я признаюсь, то этого не будет, Глеб поднялся.
Тело следовало осмотреть, и не важно, что на сей счет думают власти.
Во-первых, я ее не убивал. Да, я был с ней знаком, как и еще полгорода. И не скажу, что это было какое-то особенное знакомство. Мне требовалась кухарка. Девушка рекомендовала свою тетку. И взялась проводить к ней. Возможно, у нее имелись какие-то надежды, но я к этому непричастен.
Мирослав Аристархович слушал молча, внимательно. Верил ли?
Никто не верит темным. Откуда пошла эта чушь, что темные лгут? Не больше и не меньше, чем светлые. Свет или тьма это просто тип силы, не более того, но в головах людей прочно укрепилось мнение, что свет есть благо, а тьма лучше бы ее не было.
И да, она появлялась здесь. Пожалуй, в первое время она явно рассчитывала на нечто большее, но, повторюсь, мне нужна была кухарка, а не любовница. И ваша Адель отправилась на кухню. Пожалуй, мне тогда показалось, что она обижена, но, поверьте, мне некогда разбираться с чужими обидами. У меня здесь дети!
Спят, но скоро проснутся и будут голодны. Что там на кухне? Остатки вчерашнего супа? Хлеб? Тушенка? Консервированная фасоль? Крупы какие
Глеб поднялся и велел:
Идемте.
На кухне было чище, чем неделю тому.
Плющ почти затянул окна, но в оставшиеся прорехи проникал свет. Он ложился на старую плиту, оглаживал бока медных кастрюль, что выстроились на полке.
И какую брать? Вот той определенно не хватит, а та чересчур велика Но большая не маленькая.
Что вы собираетесь делать?
Ужин готовить, проворчал Глеб, распахивая шкаф.
Так, крупы имелись. Мешок с мукой? Нет, с мукой он связываться не готов.
Говорю же, у меня дети и еще, если бы вдруг мне пришла в голову безумная идея убить девушку, ее бы не нашли. Нас учат убирать использованный материал. И избавиться от тела несложно.
Фасоль. Правда, не консервированная, а сухая, похожая на белые камушки. А если поварить? В супах фасоль была мягкой и вполне съедобной.
Не берите, неожиданно произнес Мирослав Аристархович, ее надо варить не меньше двух часов или предварительно замачивать. Что вы собираетесь готовить?
Без понятия
Тогда позволите?
Мятый пиджак повис на спинке стула, и унтер-офицер закатал рукава.
Что? Мне и при кухне служить случалось. По первости. Сколько вас?
Взрослых двое. Но дети тоже будут голодны.
Хорошо картошка есть?
Понятия не имею.
То есть избавиться от тела вы можете, а про картошку не имеете понятия? он усмехнулся и, потеснив Глеба, заглянул в шкаф. Ага отлично тогда чистите морковь. А я за картошку возьмусь. У вас тушенка, может выйти вполне приличное рагу. Ваши подопечные едят рагу?
Они все едят.
Чудесно. Так что с телом? Исключительно умозрительно, если бы вам вдруг пришлось избавляться
Исключительно умозрительно?
Глеб взял за хвост слегка морщинистую морковь, вид которой не внушал доверия. В конце концов, он граф, он не обязан знать, что делают с морковкой.
А вот Мирослав Аристархович разом вдруг утратил былую неуверенность.
Самый простой способ испепелить. Этому учат на четвертый год, когда доходят до работы с потенциально опасными объектами. Некоторых, скажем так, людей после смерти лучше сжигать, и так, чтобы ни одной целой кости не осталось.
Насколько я слышал, это подобных вам?
У полицейского получалось быстро и ловко, и шкурка тонкая, что кружево. А вот Глеб все никак не мог перехватить морковь, чтобы удобно было. И нож застревал в толстой коже.
Именно. Тьма диктует свои правила. В принципе любой одаренный человек после смерти может доставить неприятности. Правда, эдикт Коровина отменил обязательное сожжение останков, но, говоря по правде, зря. Так вот, это первый вариант. Второй я мог бы разобрать тело. Сердце, почки, легкие свежий материал всегда пригодится в деле, а сутки-другие в консервантах, и ни один целитель не сможет достоверно установить, кому принадлежали эти самые сердце и легкие. Кости тоже неплохой подручный материал. Или учебный. Но в учебу я бы не пустил, здесь есть риск, что душа привяжется, а неосторожный ученик ее вызовет. Случалось на практике и такое