Пустота в глазах. Удивление. И рот приоткрытый, будто она точно знает, что ничего не знает. И главное, не притворялась.
Ее поставили пасти коров. Чем она зацепила исшхасов, вряд ли получится узнать. Подозреваю, всему виной любопытство. Связь их была недолгой. И он ушел раньше, чем узнал о беременности. В общем, от плода бы избавились, если бы не коровы.
Те самые медношкурые коровы с белыми, будто из мрамора выточенными рогами.
Исшхасы по своему обычаю оставляют подарки. Вот и этот я не понял, что именно он сделал. У исшхасов совсем иная сила, но коровы изменились. Точнее, девушка их изменила. Поэтому ее и не рискнули тронуть
Вой то обрывался, то вновь растекался песней по деревне, заставляя нервничать собак. А Глеб все не мог обнаружить, откуда же он доносится.
Но скрипнула дверь. И на пороге появился староста.
А ну цыц, оглашенный! рявкнул он кому-то.
Вряд ли пересмешнику. Того и здоровые мужики опасаются, потому как тварь, пусть и невелика, но юрка и коварна, а уж когти ее острее косы будут. Взмахнет рученькой и вскроет горло.
Вой прервался ненадолго, а после зазвенел с новой силой.
Тихо, сучье семя! А то разбудишь сейчас староста хлестанул кнутом. Я с тебя тогда шкуру сыму.
Вой звенел.
Ах ты ж
Идем, Костень, на пороге появилась старостиха, женщина крупная, степенная. В белой ночной рубахе до пят она походила на призрака. Идем, а то и вправду разбудишь.
Так ведь
Сам знаешь, на нашем сене так спится, что ни один договаривала она уже шепотом, и Глеб напрягся. Как-то вот не любил он этаких сюрпризов. А ты орешь.
Добавила это женщина с упреком.
Он же ж не со зла. Голодный. Небось днем не покормил, да и вечером запамятовал?
Крякнул староста.
И воды опять же сейчас я ему плесну чего, пусть поест, бедолажный
Глеб сотворил полог. Уж очень интересно стало ему, кого там собралась кормить старостиха. Он умел ходить беззвучно, к шишиге подбираться доводилось, что уж говорить о немолодой женщине. Та долго возилась в сенях, перебирая горшки, бормоча что-то под нос, то ли супруга ругая, то ли того, воющего.
Наконец, плеснув из горшка в ведерко, она подхватила его и пошла. Она минула дом, и сарай, где обретались коровы, обошла махонький, но вполне себе крепкий с виду курятник, чтобы остановиться у зарослей малины.
Ишь, поперла, пробурчала, раздвигая колючие ветки. И Глеб шагнул следом.
Ишь, поперла, пробурчала, раздвигая колючие ветки. И Глеб шагнул следом.
В малине имелась тропинка, которая вывела к старой груше. А уж у корней ее Глеб и увидел решетку.
Иду, иду не ори так, женщина остановилась и, опустившись на карачки, принялась развязывать веревку. Что за напасть на нашу голову да кабы не коровушки, кормилицы наши
Из ямы несло тьмой. А еще болью, гнилью и характерной вонью отхожего места.
Фу, завтра соломки принесу
Кому? поинтересовался Глеб, и женщина ойкнула, схватилась за сердце. Она охнула, покачнулась было, но упасть Глеб не позволил. Подхватил под ручку и предложил: Сама расскажешь или как?
К тому времени, как интересное положение девушки стало заметно, скот уже в достаточной мере переменился, чтобы гулящую не побили камнями. В деревнях живы некоторые суеверия.
Так, господин магик, она же ж с лесным человеком спуталася, староста разводил руками и недовольно поглядывал на жену, будто именно ее полагал виноватой во всех нынешних бедах. А они только и радые отродье свое честным людям подбросить.
Отродье сидело на цепи. Оно было тощим. Грязным. И злым.
Оно скалилось одинаково что на Глеба, что на старосту, признавая лишь старостиху с ее котелками. Оно ело из корытца, шумно чавкая и запихивая обеими руками варево из картофельных очисток и каши, щедро заправленное сывороткой.
А еще оно было темным.
Мы ж его честь по чести в лес носили, на три ночи. Так не забрали же ж, староста чесал бороду, а Глеб пытался понять, что ему с полукровкой делать. Оставлять было нельзя, дар давно уже очнулся и перешел в активную фазу. Чудо просто, что малец никого не угробил. Мы б его того, да тогда ж что с коровками станется? Коровки-то больно ладные, а молоко-то, молоко мед, а не молоко.
Анна слушала внимательно. Она подперла щеку рукой, и солнце коснулось бледной ее кожи, сделав ее будто прозрачной. Над ее волосами плясали пылинки.
А неведомое растение с толстыми мясистыми листьями точно опустилось ниже, пытаясь коснуться этих волос.
Они побоялись избавиться от мальчишки. Но и принять его не приняли. Будь он человеком, да поговорили б люди, но и только. А вот ту, что с нелюдью спуталась, и камнями закидать могли.
Так же ж дочка единственная как же ж мы же ж свадебку в том годе вона, дом тут поставили коровок дали
Не из жалости. Из того же нежелания упускать ту, кому посчастливилось или напротив? получить дар.
Сельчанам сказали, что дите родилось мертвым. В деревнях такое бывает. Там порой не любят ненужный приплод, это признание далось нелегко. А мальчонку сперва растили в доме, с поросятами, а там уже в яму посадили.
И что вы сделали?
Ничего. Глеб отставил кружку.
Он мог бы устроить процесс. Скандальный. Показательный. И староста со старостихой отправились бы на каторгу. А с ними и дочь, и вся деревня недолго простояла бы.