Миклош со вздохом отставил пустой стакан и задумчиво поглядел на коробку с печеньем, явно раздумывая, стоит ли сунуть пару штук в карман или все же это не совсем удобно.
Возьми, Анна указала на печенье. Друзей угостишь.
Мастер
Скажи, что это благодарность.
Она тронула нитку и вдруг испугалась, что та слишком уж тонка. Анна не знала, как надолго хватит амулета, но было бы крайне глупо потерять его.
Спасибо! мальчишка не заставил себя уговаривать. А вы вы хорошая. Жаль, что помрете скоро.
Мне тоже.
Анна нашла в себе силы улыбнуться.
По ограде бежали искры, порой они почти исчезали, а порой разрастались, сплетаясь в темные нити пламени. И тогда воздух над оградой начинал дрожать.
И как? Земляной вытер руки о грязный фартук.
Никак, мрачно ответил Глеб. Семь ловушек, из них четыре стихийные счастье, что никого не задело.
Пламя выравнивалось, рассыпалось искрами, а те входили в контур, подпитывая его силой.
И я не говорю о проклятьях
А что, и проклятья были?
Пока нет. Но ты же знаешь Глеб вздохнул.
Земляной тоже вздохнул и, стащив перчатки, пожаловался:
И погостов нормальных тоже нет. Все приличные, мрамор там, цветочки. Почему-то мне кажется, нас не поймут, если мы туда сунемся.
Это точно, не поймут. Обыкновенные люди к тем, кто отмечен тьмой, относились с изрядною опаской. И если простых темных еще были готовы терпеть, как Глеб подозревал, исключительно из страха, то этот же страх перед мастерами Смерти заставлял людей действовать.
Как скоро в городке поймут, кто к ним пожаловал? И для чего?
Соседка вот поняла, но не испугалась. Страх Глеб чувствовал, особенно у таких вот обреченных, подошедших к запретной границе вплотную.
Странно.
И проклятье на ней тоже странное, рваное, но в то же время сильное. Взглянуть бы поближе исключительно из практического интереса.
И мальчишкам бы показать.
Подобные редко встречаются, но что-то подсказывало, что соседка вряд ли согласится выступить в качестве учебного пособия.
К слову, я и к училищу съездил, Земляной по натуре своей был не склонен к рефлексиям, напротив, он выглядел безобразно бодрым и даже почти счастливым. Вот присел, землю гладит, наверняка сканируя, но вряд ли найдет что-то помимо птичьих да мышиных костей.
С другой стороны, с мышей начинали все.
Вполне себе. Во всяком случае, много лучше сарая, который нам в прошлый раз сватали. Здесь хотя бы стены стоят, а крышу перекроем
Если бы только крышу. Фундамент просел подмыли грунтовые воды, а стало быть, местные подвалы подтапливает каждую весну как минимум, а то и вовсе малейший дождь порождает лужи. И изоляцией придется заняться вплотную, учебный материал дорог и требует бережного с собой обращения.
Правда, его еще где-то достать нужно. Госпиталь в этой глуши есть, но что-то подсказывало Глебу, что смертность в нем далеко не такова, чтобы трупов хватило еще и на училище. Да и местные рады не будут определенно не будут рады.
Классы отреставрировать. Озаботиться силовыми щитами. Создать с нуля полигон. Лаборатории И постараться сделать это до того, как местные начнут писать жалобы. Очередного переезда Глеб просто-напросто не выдержит.
Придурок! визгливый мальчишечий голос потревожил тишину, вспугнув пару пташек.
И комнаты, комнаты для воспитанников надо восстановить в первую очередь, чтобы переселить всех этих нестабильных малолеток.
Отдай!
Да пошел ты
Глеб закрыл глаза, мысленно представив, что находится далеко отсюда очень-очень далеко.
Не переживай, друг мой, Земляной похлопал его по плечу. Мы все когда-то такими были.
Я не был.
Ты у нас исключение, но сам понимаешь, сила, помноженная на воспитание, дает свои плоды.
Плоды валялись по земле, отчаянно пытаясь добраться до горла друг друга. И если Миклош был массивнее своего соперника, то Арвис явно злее. Да и кровь иных сказывалась. Юркий, он норовил вырваться из медвежьих объятий Миклоша, но тот держал крепко, несмотря на расцарапанное лицо. Кружилась сила. Сгущалась тьма.
И мальчишки, выстроившись полукругом, одинаково жадно следили за дракой. Они чувствовали эту силу, они подчинялись ей. Они желали крови и получили ее, пусть пока льющуюся из разбитых носов, но все одно живую.
В затуманенных глазах их оживала тьма.
Хватит, тихо произнес Глеб, вбирая ее в себя. На языке появилась знакомая горечь, слегка замутило, но Глеб привычно справился с тошнотой.
Стая попятилась.
А вот двое, что возились на земле, кажется, не заметили. Впрочем, до первого пинка. Клубок распался, и Арвис привычно прижался к земле. Он растопырил руки, зашипел
Хватит, я сказал, тонкий хлыст из тьмы коснулся плеч, и утробное рычание переросло в скулеж.
Мальчишку было жаль. Немного.
Мастер! Миклош вскочил и, прижав руки к телу, изобразил поклон. Прошу прощения, мастер, мы
Что не поделили? Земляной глядел на воспитанников почти с умилением.
И Миклош смутился, но ответил:
Печенье. Я всем нес. А этот этот урод
Арвис зарычал.
Тихо, щелкнул хлыст. Кажется, мы уже говорили
Уши Миклоша запунцовели, а взгляд заметался, но он нашел в себе силы продолжить:
Он хотел отнять. И спрятать. Он опять прячет под матрасом кости. А они воняют!