Империя Корвус, протянувшаяся на юг и запад, так далеко, что идти, наверное, пришлось бы целый год.
Она знала, что караван должен был миновать рубеж Драконоголовых, вольный городок Нимфоньес, где стоит лагерем имперский легион, VIII Победоносный, затем торговый град Мессиду, пересечь равнину Гнева, затем укреплённую имперскую границу, где стоят ещё два легиона, III Неустрашимый и XIV Гневный. А дальше благословенные, тёплые земли Корвуса
Вокруг помоста всё гуще толпился народ. Иные выкрикивали свою цену, но купец не торопился знал, что настоящие покупатели будут позже.
Страхолюдина!
Чудовище!
Монстр!
Она слышала, но не слушала. Что ей, бившейся с железным хирдом в Алом Ущелье, подле врат гномьего града Дим Кулдира, когда воительницы её клана бросились на бородачей сверху, со скал, сломав стену их щитов, что ей какие-то выкрики?
А потом и впрямь подоспели серьёзные покупатели.
Подтягивались мало-помалу, задерживались, щурились, разглядывая её. Слуги освобождали им место; никто не спешил. Юркие человечки сновали туда-сюда, шептались о чём-то с торговцем, снова сбегали вниз; Шаарте они напоминали лесных муравьёв, такие же чёрные, неотличимые.
Хвалить хвалишь, а в деле-то она какова? крикнул кто-то.
Дела! Дела! тотчас подхватили ещё несколько голосов.
Купец нахмурился было, поджал губы, но затем вполголоса отдал какие-то распоряжения приказчику; тот кивнул и умчался. Она равнодушно смотрела, как к помосту пробивается, расталкивая толпу кнутовищем, один из распорядителей немолодой крепкий мужчина с извилистым шрамом через правую щёку. Верно, из бывших легионеров, ветеран, выслуживший пенсию, но не утративший ещё сил; за ним торопился тот самый приказчик.
Откуда она знает это всё?..
Рассечённая Щека молча повёл её вниз, к огороженному жердями пятачку пыльной земли, куда перетекали те самые «настоящие покупатели» люди совсем иного толка, чем только что осыпавшие её грязной бранью.
Белые тоги. Сверкающие латы. Яркие плащи: ультрамарин, пурпур, золото, терракота. Блеск драгоценностей и волны благовоний но чуткое обоняние сразу выхватило из сладкой терпкости бесценных смол запах крови.
Она успела впитаться в песок, но след оставила в воздухе, на ограде вокруг, повсюду.
Здесь бились жестоко и убивали.
Дело! Дело! вопили зеваки.
Их, правда, держали на расстоянии рыночная стража и слуги тех, кто и впрямь явился за ней, Шаартой.
Вдоль изгороди появились с полдюжины стрелков. Темнокожие наёмники из племён сельвы Каамен с ярко-красными, словно наизнанку вывернутыми губами и небольшими крутоизогнутыми луками; глаза орки слегка сузились от омерзения.
Драконоголовые сталкивались с ними у Баргаша, когда гномы-находники с наёмным отрядом пробились в самое сердце орочьих земель, к богатым жилам Пасти Дракона. И она знала, что короткие стрелы отравлены. Достаточно небольшой царапины
Но она не даст им такой возможности. Она мертва, она продана, чтобы служить но и для мёртвых честь превыше всего.
Распорядитель жестом велел убрать цепи, стягивавшие кандалы. Втолкнул её внутрь круга, протянул эфесом вперёд саблю чужую, с потёртой рукоятью и только тогда проронил:
Покажи, на что способна.
Они были смелы, люди империи Корвус. Принимали меры предосторожности но не боялись.
С противоположной стороны, убрав пару жердей, на засыпанную песком арену втолкнули двух мужчин с массивными ошейниками, куда тяжелее рабских; у каждого гладиус и короткий кинжал, почти нож, в глазах отчаянная решимость. Нетрудно догадаться, кто они приговорённые к казни, кому уже нечего терять. Им обычно обещают жизнь в обмен на победу
Сабля вспорхнула с хищным шелестом, привычно крутанулась в руке. Легка. На хиловатых fazeebi. Эфес недоутяжелён, нет баланса. Куда хуже её старых клинков, но воин сражается тем оружием, что посылают ему боги. Биться можно. Биться можно, и победит она, потому что она сильнее.
Кровь вскипела, как всегда перед боем. Не важно, кто против, важно, что они против. Значит, боги сочли, что им слишком тесно под одним небом. Время словно замедлилось, остриё клинка обманчиво-лениво выписывало полукружья, звуки сливались в единый гул. Биться нагой было неудобно, движения теряли точность и стремительность, и она усилием воли заставила себя сосредоточиться на другом. Тяжесть оружия, песок под ногами, впитавший совсем недавно пролитую кровь, перемешанный с острыми камушками, и две тёмные фигуры, обходившие её с разных сторон. Противники кружили по арене, не вступая в схватку, и из-за ограды послышались нетерпеливые выкрики. Наконец один из приговорённых бросился в атаку молча, отчаянно. Меч целился ей в горло, а кинжал в бок.
Очень, очень глупая атака.
Сабля свистнула гладиус со звоном отлетел в сторону, кинжал упал в пыль из умело вывернутой руки, и на него обильно закапала кровь. Раненый закричал, упал на колени, схватившись за рассечённое запястье из-под пальцев толчками выбивались карминные струйки. Из толпы послышались свист, возгласы, одобрительные вперемешку с возмущёнными.
А она уже оборачивалась ко второму противнику вовремя. Этот оказался хитрее, выждал момент, ударил в спину бесчестно, зато надёжно. Драконоголовые никогда не поступали так, даже с самыми лютыми врагами, даже с позором их племени Огненноглазыми, по недосмотру богов живущими по соседству. Драконоголовые не били в спину но это не значит, что они не были готовы встретить такой удар.