Ветер все усиливался. Он поднимал белые хлопья пепла и закручивал их вихрем вокруг фигуры волшебника. Опускался саваном на едва прикрытое тело словно заснувшей девушки. Она лежала на натруженных, побронзовевших от солнца, руках мага.
Её черные волосы разметались по ветру. Коралловые губы застыли в так и не сорвавшемся с них шепоте. Изорванные одежды не могли скрыть атласной кожи, изящной линии стана и чувственных грудей. И от того эта картина выглядела еще ужасней.
Столь прекрасное и столь безжизненное создание.
Волшебник положил её на ложе из соломы и циновок. Рядом лежали доспехи, корона королевы пиратов, её флаг с изображением танцующего скелета и абордажная сабля.
Будущий Король Бессмертных склонил голову. Тяжелые капли падали с его щек на щеки мертвой девушки. И это выглядело так, будто они оба плакали в этот момент.
Волшебник, тяжело опираясь на посох, поднялся и посмотрел на небо.
Куда мы отправимся теперь, генерал? спросила возникшая за спиной тень. Мери и Криволапый идут с севера, и они могут не успеть, если мы
Не важно, волшебник поднял посох и ударил им о землю. Даже так, даже учитывая, что это был лишь мираж, Хаджар почувствовал все ту ярость, боль, гнев и силу, заточенные в пламени. Столпом то взмыло над погребальным костром и, разгневанным драконом понеслось в сторону высоких небес. Мы отправляемся на войну.
И все исчезло. Стихло. Растворилось. Будто и не было ни Короля, ни его павшей Королевы.
Хельмер, чуть покачиваясь, прижался спиной к дереву. Он тяжело дышал, а в его ладони рассыпался каменный шип.
Что это было? спросил Хаджар, только теперь осознавший, что все это время он крепко держался за рукоять Синего Клинка.
Осколок моего прошлого, прошептал Хельмер. пропуск на путь Терний.
Пропуск куда
Спроси у него.
Хельмер, дрожащей рукой, указал на невысокое дерево. Вернее Хаджар сперва думал, что это невысокое дерево. Но затем то задрожало, опустилось на четыре лапы и предстало в образе существа, описать которое невозможно простому смертному, ибо оно было одновременно похоже на всё живое и неживое одновременно. Как мираж. Как забытый, старый сон.
Хозяин злых снов прошел свое испытание, голосами тысячи птиц и сотни зверей произнес дух. Теперь твоя очередь, несчастный генерал, распороть шов на ране своей души.
Хаджар поднял ладонь. В ней лежал точно такой же осколок, как недавно вонзил себе в грудь Хельмер.
Что же, он знал о своей боли достаточно, чтобы не боятся подобного испытания. Если ему суждено вновь встретить Неро и Серу, то он будет лишь рад. Пусть даже это и причинит ему боль.
С силой он вонзил осколок себе в грудь.
А ты расскажешь мне ту историю про монстра, влюбившегося в смертную девушку и героя, пытавшегося её спасти?
Хаджар смотрел в глаза, которые он так и не смог забыть.
Эйне?
Глава 1561
Она выглядела такой же, какой её запомнил генерал. Среднего роста, с точеной фигурой, смешным, чуточку курносым носом, маленьким подбородком, рыжими волосами и добрыми, разноцветными глазами. Один карий, а другой ярко зеленый. Она носила изумрудное ожерелье с кулоном, покрытым узором в виде листа.
Высокое Небо, Хаджар уже и забыл, насколько Эйне была молода. Ей едва исполнилось шестнадцать весен. Простая смертная девушка, которая не могла сравниться красотой ни с одной из воительниц и волшебниц, коих генерал достаточно повстречал на своем веку.
Но её красота была в другом. И в этом уже с ней мало кто мог сравниться в мире боевых искусств.
А ты ожидал увидеть кого-то другого? искренне удивилась девушка. Не брезгуя, не морщась и не отводя взгляда, она омывала его покрытые струпьями руки, меняла повязки на дурно пахнущих, гниющих культях, заменявших Хаджару ноги. Она укладывала припарки на его изуродованное лицо и улыбалась. Улыбалась не только алыми губами и белоснежными зубами, но и глазами и, скорее, самим сердцем. Так ты споешь мне песню о влюбленном монстре, герое и пленнице?
Хаджар хотел было дотронуться пальцами до её атласной кожи. Провести по волосам. Заглянуть в глаза и отыскать там столь вожделенное им прощение.
Но не мог.
Это был лишь мираж. Искаженная реальность. И сколь отчаянно его сердце не пыталось бы отыскать в ней правды все это лишь искусно сотканная ложь, нитями которой стали его боль и сожаления.
Я так и не позволил себе полюбить тебя, маленький огонек, прошептал Хаджар.
Он вдруг ощутил себя старым. По-настоящему старым. Может там, в Безымянном Мире, где по пыльным тропам блуждали забытые осколки прошлого возрастом в тысячи лет, он оставался безусым юнцом, мало что понимающим о мире. Но для того, кто еще помнил камни Города он скоро разменяет уже второй век.
Достаточный срок, чтобы среди отражений собственного прошлого видеть сожаления о бесцельно прожитых днях и целых годах.
Ты сочиняешь новую песню? Красивая строка маленький огонек.
Она омывала его руки. С заботой, на которую способна лишь искренне любящая женщина. А в искренности Хаджар не сомневался. Как еще можно было описать то, что такая девушка, как Эйне, за которой хвостом вились десятки влиятельных господ и их сыновей, предпочла общество уродливого калеки и его плохенькего РонгЖа.