Капитан почувствовал, как у него повлажнели ладони при одной мысли, что пистолет может дать осечку и комендоры не увидят сигнал на открытие огня. Да нет, командир башни, прапорщик Никифоров, вполне самостоятельный и понимает, что делает и зачем. Должен сообразить А если не сообразит? Вот и он сам, вылез из под брони, кричит и машет руками отступающим
Японские матросы, сломавшие строй в предвкушении расправы над ненавистной батареей, превратившись в многоголовую и многорукую толпу, жаждущую крови, почти настигли беглецов и почти прорвались к орудиям. До них оставалось не более 30 шагов, когда с горы, господствующей над островом, взвилась в небо одинокая красная ракета, а в лицо атакующим плеснуло пламя из преисподней
В Ормузском проливе. 2 часа после начала боя.
Вот и все, Дмитрич, вздохнул поручик Жуковский, пара корабельных залпов и нет батареи, только наше орудие и осталось. И корректировщиков накрыли.
Впредь нам, дуракам, наука, согласно кивнул фельдфебель, коли выживем, конечно. Об заклад бьюсь, они по вершине чисто для проформы вмазали. И правы оказались. Вдругорядь корректировочный пункт рядом с ориентирами не ставить, скромнее надо быть, вашбродь, скромнее. А то вон штабных, что в португальской крепости засели, еще издаля в пыль разнесли, тоже чисто для проформы. А это грех смертный: они ж безвредные совсем, чисто кошенята, а потому бесполезные.
И что сейчас предлагаешь, без корректировки?
Почему же без? Помните, флотские жалились, что у них кто-то малый дальномер спер?
И что сейчас предлагаешь, без корректировки?
Почему же без? Помните, флотские жалились, что у них кто-то малый дальномер спер?
Так это
А Чемоданов нашел. Под кустиком валялся, невозмутимо пояснил фельдфебель, не Чемоданов, само собой, валялся, а дальномер. Маленький Кузнецов с ним сидит вон в тех камушках, под мешковиной. И телефон для него Чемоданов в портовой конторе нашел, в Бондарь-Басе еще. Хороший телефон, американский, фирмы Белл. Так что считайте, вашбродь, а мы тут меры примем. Эй, болезные! Брезент поправить! Водой смочить! заорал он. Живо, живо, ишаки, банником обдроченным деланные! Чем меньше пыли, тем позже нас накроют!
Солдатики забегали, расправляя и прибивая кольями расстеленный перед восьмидюймовым жерлом брезент и поливая его грязной, пахнущей гнилью водой из здоровенной бочки.
Наводи, Дмитрич, вздохнул поручик, у тебя опыта побольше будет. Пару выстрелов успеем дать. А там
Надо три, вздохнул в ответ фельдфебель, чтобы для гарантии. Что за два попадем, не ручаюсь. Акопян! крикнул он.
Здесь, господин фельдфебель!
Бери Петренко, Чагина и Кузнецова-большого. Хватайте подмышку по картузу, к ним шашки динамитные, из тех, что от саперов остались. И зажигалки не забудьте. Добираетесь вон до тех камней, что в четверти версты правее и чуток пониже, пристраиваете меж камнями заряды, с интервалом шагов по двадцать между ними. Через семь минут поджигаете шнуры, на две минуты режьте, да поровнее, чтобы как батарейный залп выглядело. И ноги в руки. Держи вот, он протянул носатому фейерверкеру дешевые часы-луковицу, такие выдали всем унтерам пару месяцев назад. Тот отдал честь и рванул к дальнему блиндажу.
Мы, вашбродь, молчим, пока по вспышкам главный калибр не разрядят. По четырем-то они обязательно отработают, не побрезгуют. А потом им для перезарядки стволы по носу да по корме ворочать, потом обратно Две минуты у нас будет. Как они пальнут, так и мы. Мокрожопые-то проспали, как обычно, так что с утюгами этими, он кивнул на наползающую справа броненосную колонну, только нам и разбираться. Наводим не по головному, а по второму в колонне, у первого башни закрытые, не пробить. Все, добег черт носатый. Командуйте, вашбродь.
Дистанция шесть восемьсот шесть, скорость восемнадцать верст! заорал сидящий с телефонной трубкой у уха Чемоданов.
Дальномер у флотских в богомерзких милях да кабельтовых размечен, пояснил фельдфебель, приникая к прицелу, срамота! Кузнецову ажно табличку для перевода рисовать пришлось.
Поручик присел за бруствер, приложил к глазам бинокль, прикинул.
Упреждение девять тысячных, или полкорпуса. Угломер на шесть восемьсот! На сопровождение! Все от ствола! Воду приготовить! Стрелять после залпа по Акопяну!
Сопровождайте, черти! фельдфебель рявкнул на артиллеристов, занявших позиции у ворота горизонтальной наводки. Вот так! Крути влево, чуть быстрее Притормози во, так и вертите!
В четверти версты справа длинно грохнуло, орудия в башнях и барбетах, прекрасно видимых с позиции английских кораблей, зашевелились, затем по темным силуэтам пробежали вспышки
ОГОНЬ!
Последнее уцелевшее орудие батареи выстрелило за мгновение до того, как земля между ним и разбитыми ранее позициями соседей превратилась в ад. Несколько шестидюймовых фугасов легло перелетом, расчеты засыпало охряной крошкой.
Откат нормальный! заголосил замковой.
Заряжай! скомандовал поручик, живо, живо! Дмитрич, ты как?
Живой! ответил тот, наблюдая за поднявшимся всплеском в сотне метров от идущего вторым броненосца.
По целику хорошо, дальше сто двадцать! крикнул покрытый пылью Чемоданов.