Приходится принимать во внимание и специфику формирования центрической «медальонной» композиции или клейма. Формирование в ряде случаев центрической композиции с Десницей в центре (как в Сотворении ангелов Лоббской Библии (илл. 41, с. 237, или Разделении вод в Библии из Понтиньи (120)) связано, на наш взгляд, с лабильностью формы полусферы с Десницей, происходящей из Октатевхов. Круглое поле медальона, как мы описали это в части II (см. раздел «Сияние славы с полуфигурой Творца форма и заполнение»), вызывает к жизни превращение полусферы в сферу, сохранившую в себе изображение Десницы, а тварный мир (и в том числе ангелы) оказывается не под ней, а вокруг нее. Относительно же аналогичной, но лишенной Десницы сцены в Ламбетской Библии (115) мы, поместив ее в одном ряду с Библией из Понтиньи, все же не можем с уверенностью сказать, что речь не идет о совмещении двух вариантов «пейзажей» Второго дня, как в рукописи Флавия из Парижа (см. выше): вместо «стереомы» небесного свода Октатевхов под полусферой Творца появляется «коттоновский» медальон Творения.
Нам придется упомянуть и о влияниях островной иконографии, приносящей переработанные в течение столетий раннехристианские элементы с Британских островов с середины XII века обратно, на материк о непрямом пути раннехристианского протографа; см., например, изображения Первого дня Творения в (114), (123 Сотворение мира. Библия из Монпелье Монпелье (Лондон, Брит. библ., Harley 4772, f. 5r, втор. пол. XII в.) островного происхождения инструменты в руках Творца, пришедшие на континент в руки «коттоновского» Творца Библии из Монпелье (123) и породившие впоследствии знаменитого Deus Artifexa Морализованных Библий XIII века (95, Сотворение мира. «Морализованная Библия». Вена, Национальная библиотека Австрии, cod. 2554, f. 1v, ок. 1220 г.). Неизбежно мы включим в наш перечень и элементы, происходящие из календарного и географического рядов (см. соответствующий раздел), атрибуты и географические схемы.
Пытаться показать в связном тексте все варианты взаимодействия всего (пусть далеко не полного) перечня памятников между собой и с цепочкой протографов означало бы окончательно запутать читателя, и для большинства типов мы вынужденно ограничились данными таблицы с пояснением к ней.
В качестве же образцового рассуждения мы выбрали самый показательный и простой из таких примеров. Способ выживания чистого, беспримесного «римского типа» на рубеже XIIXIII веков во Франции и в Англии заставка Библии из Сувиньи[520] (Мулен, Городская библиотека, Ms 1, f. 4v, посл. четв. XII в.; илл. 52, с. 310) и инициал I Библии из РГБ (РГБ. Ф. 183. Ин. 960) раннего XIII века (илл. 47в, с. 268) (117). Эти два памятника отделены друг от друга, видимо, двумя-тремя десятилетиями и несколькими сотнями километров и принадлежат к одному вектору «судьбы» «римского типа» за Альпами, но относятся к двум разным типам. Библия из Сувиньи остается еще в рамках «переходного» типа гигантской однотомной Библии, украшенной разными типами миниатюр, отмечающими разные этапы сокращения первоначальной формы многорегистрового фронтисписа: в ней это сочетание заставок, занимающих половину или большую часть страницы с разного вида инициалами. А Библия из РГБ представляет уже следующий, более унифицированный вариант полного текста Писания в одном томе, снабженного только инициалами разной степени сложности. Посмотрим же теперь конкретно, где именно пролегает водораздел между возможностью и невозможностью возвести мотив/«модуль» к раннему протографу.
Чистый «римский тип» за Альпами. Сосуществование Творца и Творения
Как мы уже говорили выше, промежуточным пунктом в процессе окончательного обособления «пейзажа» от Творца можно назвать свободное их сосуществование в инициалах и заставках заальпийских гигантских Библий XII века, названных Ван дер Мейленом «свободным подражанием римскому типу севернее Альп»[521]. К. Рудольф связывает появление изображений семи Дней Творения в семи отдельных сценах к концу XI века и распространение его в XII веке с возрастанием богословского и естественнонаучного интереса к каждому Дню Творения, с появлением множества комментариев на первые главы книги Бытия (в частности, Шартрской школы)[522]. Попытаемся противопоставить «тотальному осмыслению» исследователями всех новых деталей иконографии и привязке их к богословским новшествам более простой путь механических заимствований. Будем действовать в соответствии с нашим, во многом заимствованным у Х. Кесслера и Дж. Хендерсона[523], методом «иконографической генеалогии» на примере самого простого и чистого варианта существования «римского типа» за Альпами Библии из Сувиньи (Мулен, Городская библиотека, Ms 1, f. 4v, кон. XII в; илл. 52, с. 310), где в восьмичастной заставке к книге Бытия Творец шестикратно изображен в иконографии первой сцены «римского типа». В пару к Библии из Сувиньи мы возьмем уже фигурировавшую в части III Библию раннего XIII века из РГБ (Ф. 183. Ин. 960, f. 9r, 1-я четв. XIII в. (илл. 47в, с. 268) 117).