Мод бросила Кэтрин извиняющийся взгляд и стала подниматься по лестнице, опираясь на руку Филлипа.
— Не лучше ли обсудить вопрос о слиянии с корпорацией Бейнса? — с усмешкой спросил Филлип. — Это намного спокойнее.
— Не бросайте меня! — взмолилась Кэтрин.
— Ты объявила войну, дорогая, — отозвался Филлип. — А я строго придерживаюсь политики невмешательства.
Она сцепила руки за спиной, дрожа под собольей шубой, хотя в доме было натоплено, а темные глаза Блейка пылали жаром.
— Ну что же, начинай, — пробормотала она, устремив взгляд на открытый ворот его шелковой рубашки. — Раз уж ты вцепился, можешь терзать меня дальше, откусить руку или даже обе.
Он тихо рассмеялся, и она в недоумении вскинула голову, ожидая встретить издевку в его глазах.
— Иди сюда, поговорим, — произнес он, возвращаясь в свой кабинет, отделанный ореховым деревом. Большой ирландский сеттер по кличке Хантер поднялся ему навстречу и завилял хвостом. Блейк нежно погладил его по густой шерсти и опустился в стоявшее у камина вращающееся кресло.
Кэтрин села на стул напротив него и с независимым видом принялась разглядывать декоративные дрова, сложенные в камине.
— А папа любил топить ими, — заметила она, называя этим ласковым словом отца Блейка. Хотя тот приходился ей всего лишь дальним родственником, но относился к ней как родной отец.
— Я тоже топлю камин, когда меня знобит. Но сегодня не так уж холодно, — ответил Блейк.
Она смотрела на его большое, могучее тело и удивлялась, что и его иногда знобит. Оно излучало столько тепла, словно под темной от загара кожей пылал костер.
Он допил свой коньяк и забросил руки за голову. Его темные глаза пригвоздили Кэтрин к стулу.
— Сними манто и перестань сидеть с таким видом, словно опаздываешь куда-то на свидание!
— Я замерзла, Блейк, — прошептала она.
— Ну, включи обогреватель.
— Ведь я недолго пробуду здесь? — спросила она с надеждой.
Взгляд его темных спокойных глаз заскользил по ее нежной розовой коже, оттененной белизной декольтированного платья, и она вдруг почувствовала себя смущенной маленькой девочкой.
— Что ты так на меня уставился? — спросила она, застенчиво теребя шифоновую складку.
Он вытащил из портсигара сигарету и не спеша закурил.
— Что это за разговоры о революции? — спросил он небрежным тоном. Он отвела взгляд.
— Это ты о том, что сказал Фил? — Вопрос привел ее в замешательство. У нее перехватило дыхание. — Ну… я просто…
Он рассмеялся.
— О чем бы мы с тобой ни говорили, ты всегда начинаешь заикаться, Кэтрин. Она надула губы.
— Я бы не заикалась, если бы ты не набрасывался на меня по любому поводу.
Он вскинул тяжелую темную бровь, казалось, совершенно расслабился, вид у него был самый безмятежный. Эта неуязвимость дразнила ее, она только и думала, как бы вывести его из равновесия.
— Неужели? — спросил он.
— Ты отлично знаешь, что это правда. — Она пристально вглядывалась в жесткие черты его лица. Оно было напряженным от усталости, и только посторонний мог этого не заметить.
— Ты очень устал, да? — вдруг участливо спросила она.
— Смертельно, — признался он, глубоко затягиваясь дымом сигареты.
— Тогда почему ты не лег спать? Он помолчал.
— Не хотел портить тебе вечер. Знакомая нежность родного голоса чуть не заставила ее расплакаться, и она отвернулась.
— Значит, все в порядке.
— Нет, не в порядке. — Он стряхнул пепел в урну, стоявшую у кресла, и тяжкий вздох вырвался у него из груди. — Кэт, я только что порвал с одной особой. Эта глупая женщина надоела мне до смерти, и, когда ты сказала то, что сказала, я сорвался.
Он пожал плечами.
— В последнее время у меня сдают нервы, иначе бы я просто расхохотался. Она слабо улыбнулась.
— Ты… ты любил ее? — мягко спросила она.