Во даёт, усмехнулся уполномоченный. И что же там?
Шипение ВСС дало команду «На старт!», раскатистый хлопок «Скаута» скомандовал «Марш!».
Во даёт, усмехнулся уполномоченный. И что же там?
Шипение ВСС дало команду «На старт!», раскатистый хлопок «Скаута» скомандовал «Марш!».
Мы со Стасом метнулись в разные стороны. Оставшийся стоять столбом Николай утонул в поднятой шквальным огнём пыли. Впрочем, безудержный треск четырёх автоматов в доме старосты довольно быстро сделался сольным, а секундой позже и вовсе смолк, сменившись бурным, рвущим голосовые связки потоком проклятий:
Суки!!! Вы в конец берега потеряли!!! Против кого прёте, уёбки?!!! На Навмаш вздумали прыгать?!!! Вы хоть знаете, что с вами сделают?!!! Вы молить о смерти будете, сучары!!!
Утомил, достал я из подсумка Ф-1, выдернул чеку и удивительным по красоте броском отправил чугунный подарок в оконный проём к шумному охранителю закона.
Бля! донеслось оттуда растеряно, а потом хлопнул взрыв, и куски домашнего уюта вылетели из квартиры Вениаминыча наружу.
Сам же виновник торжества, всё это время прилежно лежавший на пузе, смекнул, что закон остался без защиты, и предпринял робкую попытку покинуть территорию бандитского разгула, но к несчастию Вениаминыча, одна из выпущенных мною пуль легла аккурат за его правое колено. Нога вывернулась под непредусмотренным изначальной конструкцией углом, и староста с трогательным «Ой» вернулся в горизонтальное положение. Боль пришла мгновением позже.
Поборов жгучее желание насладиться корчами и завываниями Вениаминыча, я на пару с Ольгой пошёл убедиться в отсутствии признаков биологической активности на занимаемой им при жизни площади.
Трое стрелков, с коими я не удостоился чести пообщаться, отмокали в лужицах своего богатого внутреннего мира, обзаведясь новыми технологическими отверстиями в черепах. Болтуну же повезло меньше. Теперь растерянные интонации в его прощальном слове стали понятны. Трудно оставаться собранным и чётким, когда внезапно ощущаешь ягодицами рёбра подкатившейся гранаты. Причудливо сплетённые ноги соединялись с осыпанным пылью торсом посредством жидкой кашицы, до сих пор пульсирующей под мокрыми изодранными тряпками.
Ну здравствуй, отпихнул я подальше оброненный автомат. Дай хоть посмотрю на тебя, защитник закона.
Тот хрипло усмехнулся и оскалил красные зубы:
Постой, неловко вскинул он руку на линию направленного ему в голову ствола. Последняя просьба.
Я слушаю.
Скажи, что в бардачке.
Фото твоей мамаши, сынок.
Всё-таки приятно отправлять людей в небытие, дав ответ на их сакральные вопросы. Это придаёт действу некой осмысленности, завершённости. Молчаливое нажатие на спусковой крючок переводит убийство в категорию тупой механической работы. Нельзя быть виртуозом, забивая скот, но можно быть им, ставя логическую точку над экзистенциональным «и».
Поумнее ничего придумать не мог? фыркнула Ольга.
Не любишь шутки про мамок? забрал я свою ВСС.
Почему никто не шутит про уродливых папаш?
Наверное, это не так обидно. Откуда мне знать?
А по-моему, всё дело в мужском шовинизме. Никогда не слышала шуток про мамку от женщин.
Что ты привязалась? Он тебя вообще сукой обозвал. Лучше возьми Павлова и пригоните машину, нам ещё серебро грузить. Эй! Какого хрена?! открыл я входную дверь и застукал Станислава сидящим верхом на Вениаминыче.
Говори, падла! держал он извивающегося старосту за уши и давил большим пальцем на его левый глаз. Давай, ну! У тебя же охуенно богатая фантазия! Спиздани мне красиво!
Стас-Стас, остановись, поспешил я на выручку визжащей как свинья жертве допроса. Он так откинется раньше времени.
Отвали! огрызнулся дознаватель-энтузиаст. Ты ему колено отстрелил. Теперь моя очередь.
Ладно. Как знаешь. Но если он сдохнет, сам будешь население обрабатывать.
Станислав довольно ощерился и продолжил с удвоенным рвением. Глазное яблоко под его пальцем сместилось к переносице, деформировалось и, в конце концов, лопнув, брызнуло как тухлое яйцо. Вениаминыч сорвал голос и теперь только хрипел, задыхаясь.
Давай, стёр Станислав ошмётки о его рубаху, пой. Страсть как охота послушать, достал он нож.
Я скажу, засипел староста. Всё скажу, всю правду, богом клянусь.
Смотри, шкура, почую враньё...
Нет-нет, никогда. Я на вашей стороне, я...
Враньё!
Нож пошёл в ход, и площадь вновь огласилась клокочущими хрипами.
Ну всё, махнул я Ольге с Павловым, хватит глазеть, тут надолго, а работа сама себя не сделает.
Враньё!
Нож пошёл в ход, и площадь вновь огласилась клокочущими хрипами.
Ну всё, махнул я Ольге с Павловым, хватит глазеть, тут надолго, а работа сама себя не сделает.
Глава 17
Что нужно предпринять, дабы расположить к себе человека, расположить настолько, чтобы тот смог без стеснения и утайки рассказать о самом потаённом? Разумеется, его нужно пытать. Но просто это лишь на словах. Специалисты знают, насколько бывает тяжело выудить нужную информацию, особенно когда эта информация единственное, что стоит между допрашиваемой особью и мрачным жнецом в чёрном балахоне. Да, рано или поздно говорить начинают все, но далеко не всегда можно позволить себе такую роскошь как неспешность. Первая ошибка новичка обозначение своих целей допрашиваемому. Сделаете это, потребуете чего-то конкретного, и у вашего визави тут же появится собственная цель продать свой товар подороже. Целеустремлённый человек сильный противник в такой игре. Наличие цели порождает надежду, а уничтожить надежду дело не быстрое. Нельзя примерять на себя роль покупателя, нужно быть продавцом, а информация не должна быть товаром, она средство платежа. А что же тогда мы продаём? Смерть, конечно же. И, как перед любым хорошим продавцом, перед нами стоит задача внушить покупателю мысль, что без нашего товара ему никак не обойтись. О да, он должен влюбиться в наш товар, вожделеть его всеми фибрами души. Ничего, что вначале клиент шарахается и категорически отказывается платить, ведь мы монополисты на его рынке. Слишком сильно расхваливать не стоит, клиент сам должен придти к нужному решению, мы его лишь легонько подталкиваем, направляем. Нам как бы не очень-то и хотелось продавать, товар-то отменный, покупателя найдёт, и между делом расписываем его достоинства. Если всё делать с умом, вскоре клиент полезет в кошелёк. Но нет, рано брать плату, мы рассказали ещё не обо всех прелестях товара, да и цену пока не называли, а та, что предложена, нас совершенно не впечатляет. Покупатель наш, теперь осталось только раскрутить его на максимум. Пусть продолжает предлагать больше и больше, пока не вывернет все карманы, пока портки не скинет, пока не выдерет себе коронки изо рта, пока не отпишет нам дом, жену, детей и любимую канарейку. Только тогда мы готовы будем его осчастливить.