Тут сложнее, нашлись очевидцы, которые утверждали, что это я навредил девушке и трогал ее до того, как она упала и забилась в конвульсиях. На тот момент, как я оказался в тюрьме, девушка еще не пришла в сознание. А визоры с улицы и внутри булочной почему-то не работали.
Знаешь, это все равно слишком странно. Не могли три человека организовать такую подставу. Все-таки не их территория.
Согласен. Но лорд Дамир мне больше ничего не сказал.
Понятно. Сама выясню. А ты выдыхай. Все будет хорошо. Никто не посмеет тебя тронуть.
Теперь-то естественно. Моя сестра ритани Звездного лорда. Корвин рассмеялся. Даже идиоты жить хотят. Кстати, а почему ты молчала, что у тебя есть парень?
Вот на эту тему мне говорить совершенно не хотелось. Вот абсолютно. И рассказывать брату, как мы познакомились с Дамиром, тем более.
Ты же молчал о своих достижениях и увлечениях.
Я документ подписывал о неразглашении.
Какой документ?
Атенаис, ты же понимаешь, что финансирование идет от влиятельных людей. То, что я оказался на самом лучшем факультете, не только заслуга моего мозга. Корвин вздохнул. У меня есть спонсор. Правда, я без понятия, кто он такой. Но после окончания обучения я, по идее, должен на него отработать. Но теперь я не знаю, что будет. Лорд Дамир начал перевод в Академию Межпространственного Альянса. Так что на Землю я уже не вернусь.
Какая прелесть, и все за моей спиной.
Послушай, он хочет как лучше. Поверь, ни один ритас не сможет навредить своей ритани. Он создает для тебя комфортные условия, просто у вас, если я правильно понял, все случилось слишком стремительно.
Лучше слова и не подберешь.
Хотел бы я знать, когда вы познакомились
Неделю назад, буркнула я и осеклась. Так, никаких расспросов.
Все равно узнаю.
Да уж Я вздохнула. Упрямства брату не занимать, как и мне, впрочем.
Я смотрела на Корвина и вспоминала нашу с ним жизнь.
Откровенно говоря, в детстве мы друг друга недолюбливали. И это мягко сказано. Он всегда был жутким заучкой, слишком умным для своего возраста. И меня это так бесило, что общий язык мы находили с трудом. Мама и папа служили громоотводами.
Но с их гибелью напряженность в наших отношениях исчезла.
Разве стал Корвин иным? Разве перестал быть самым умным? Нет, он просто мимикрировал под свою не самую одаренную сестрицу. И сейчас я это видела так же ясно, как и питку, которая ласково поглаживала мой локоть. Словно бы желала успокоить.
Я могла тысячу раз спросить себя, куда смотрели мои глаза, но толку-то? Если ответ один: мне так было проще. Легче, что ли. Не замечать, как Корвин ломает себя, замыкается и меняется. Нет, он не поглупел, он стал осторожнее, перестал выпячивать свой ум. Убрал раздражающий меня фактор.
Это он подстраивался, а не я. И преуспел, раз я все приняла за чистую монету. Мой младшенький братец оказался куда более подготовлен к взрослой жизни, нежели я.
И возникал закономерный вопрос: а какой же на самом деле Корвин?
Раньше я мыслила клишированно. То есть раз он подросток, то и вести себя должен как все подростки. Но думать так было крайне глупо, потому что Корвин даже в детстве сильно отличался от своих сверстников. Да, он изображал непоседливого, дурашливого, непоследовательного ребенка и главным образом, для меня. А я лишь сейчас поняла, что он всего лишь играл роль. Стыдно ли мне? Да как сказать Неприятно. И грустно, что я помнила о себе, а о нем, как о личности, нет. Вот есть ребенок, вот его нужно кормить и одевать. Цель вижу, препятствий нет, а все остальное Главное, чтоб вел себя как любой нормальный ребенок. А Корвин не был ни любым, ни нормальным. Чертов гений.
Сложно не восхищаться его умом и прозорливостью. Хитрый маленький бес. Можно поаплодировать и заодно дать себе сразу минус сто очков. Никудышная из меня сестра и родитель.
Я аккуратно переложила питку на одеяло, а сама ухватила подушку.
Знаешь, что мне сейчас хочется сделать? спросила, глядя на брата. Удавить тебя, чертов махинатор.
И со всей силы опустила подушку ему на голову.
Мы очень редко дурачились, настолько редко, что сложно вспомнить. Но сейчас
Мы, как две обезьяны, с хохотом и грохотом носились по спальне и одаривали друг друга ударами подушек. Неважно, что мне уже двадцать восемь лет, а ему двадцать пять.
И неважно, что он давно перешагнул рубеж детства и перестал быть подростком. Я все еще видела его маленьким, невероятно худеньким, таким щупленьким мальчишкой, который серьезно заглядывал мне в глаза и крепко держал мои руки, когда я выла от отчаянья, узнав, что мы вдруг оказались на улице.
Нет, Корвин уже давно не ребенок, которого нужно защищать, он сам стал защитником.
Он ведь сразу понял? спросила я, когда мы набесились достаточно и теперь сидели в обнимку. Дамир понял, какой ты на самом деле?
А какой я? хмыкнул Корвин и звонко поцеловал меня в щеку. Я твой любимый брат, Атенаис. И это то, что никогда не изменится, даже если я стану супергениальным ученым.
Мой ответ не заставил себя ждать. В виде подзатыльника.
Будь ты уже скромнее.
Да кто бы говорил, скопировал мой тон Корвин. Вспомни: «А сейчас выступает»